– Совсем необязательно, что кто-то из этих людей был в лагере, Минка, но я хочу, чтобы вы посмотрели на лица, вдруг что-то бросится вам в глаза…

Старушка дрожащими руками берет лист:

– Мы не знали их по именам.

– Это не важно.

Она проводит указательным пальцем по восьми лицам, как будто приставляет пистолет ко лбу каждого из мужчин. Мне показалось, или ее палец задержался над фото Райнера Хартманна?

– Это слишком сложно, – говорит Минка, качая головой, и отталкивает от себя лист с фотографиями. – Я больше не хочу ничего помнить.

– Я понимаю, но…

– Вы не понимаете, – перебивает она. – Вы не просто хотите, чтобы я указала на фотографию. Вы просите, чтобы я провертела дырку в запруде, потому что хотите пить, пусть я сама в результате этого просто захлебнусь.

– Прошу вас, – молю я, но Минка закрывает лицо руками.

Сейдж, похоже, страдает еще сильнее, чем бабушка. Но ведь это и есть любовь, верно? Когда тебе тяжелее видеть страдания другого человека, чем страдать самому?

– Достаточно, – заявляет Сейдж. – Простите, Лео, но для нее это слишком тяжелое испытание.

– Пусть она сама примет решение, – предлагаю я.

Минка отвернулась от меня, затерявшись в воспоминаниях. Дейзи подлетает к ней, как ангел мщения, и обнимает за плечи свою хрупкую подопечную:

– Вы хотите отдохнуть, миссис Минка? Мне кажется, вам нужно немного полежать.

Она бросает на меня сердитые взгляды и помогает Минке подняться на ноги, подает ей трость и ведет по коридору.

Сейдж как будто разрывается на части, видя, как бабушка уходит.

– Не надо было вас сюда приводить, – шепчет она.

– Я уже видел такое, Сейдж. Это шок для человека – видеть своего мучителя. Другие выжившие в лагерях реагировали так же, но они собирались с духом и участвовали в процедуре опознания. Знаю, она больше пятидесяти лет держала эти чувства под замком, и мне понятно ее состояние. Резко отрывать пластырь от раны – это очень больно.

– Это не пластырь, – возражает Сейдж, – а операция без наркоза. И мне плевать на других выживших, которых вы наблюдали в таких же ситуациях. Я забочусь о своей бабушке.

Резко поднявшись, Сейдж уходит в коридор, оставляя меня с фотографиями.