– Фактически недавно было обнаружено Гностическое Евангелие от Иуды, и в нем почти ничего нет о предательстве. В этом Евангелии Иуда обрисован как наперсник Христа – единственный, кому Он доверил сделать то, что было необходимо.
– Даже если с самоубийством ему помогли, – сказал я, – уверен, после всего он чувствовал себя паршиво, поэтому и убил себя.
– Что ж, – сказал Флетчер, – такое было.
– Что бы вы сделали на моем месте? – спросил я. – Довели бы все до конца? Помогли бы Шэю стать донором сердца?
– Полагаю, это зависит от того, почему вы ему помогаете, – с расстановкой произнес Флетчер. – Для того, чтобы спасти его, как вы сказали на свидетельском месте? Или вы действительно пытаетесь спасти себя? Если человек имеет готовые ответы на подобные вопросы, то надобность в религии отпадает. Удачи, отец.
Я вернулся в кабинку, опустил крышку унитаза и сел на нее. Потом достал из кармана четки и стал шептать знакомые слова молитв, находя в них усладу. Обрести благодать Господню – это не то что отыскать потерянный ключ или вспомнить забытое имя красотки сороковых годов. Это больше похоже на то, когда в хмурое утро сквозь тучи пробивается солнце. И разумеется, нельзя обрести Божью благодать, если не признаешься, что пропал.
Возможно, кабинка туалета в федеральном суде не лучшее место для обретения Божьей благодати, но это не значит, что такого не может быть.
Если Шэй желает пожертвовать свое сердце, то самое меньшее, что я могу, – сделать так, чтобы его помнил кто-то еще. Человек, который, в отличие от меня, никогда не осуждал его.
Именно в тот момент я решил найти сестру Шэя.
Джун
Джун
Непростая вещь – подобрать одежду, в которой будут хоронить твоего ребенка. После убийства распорядитель похорон попросил меня подумать об этом. Он предложил надеть на Элизабет какое-нибудь милое платьице, какие носят маленькие девочки. Он попросил также принести ее фотографию, которая помогла бы нанести грим, передать румянец ее щек, естественный тон кожи, прическу.
Мне хотелось сказать ему тогда: Элизабет терпеть не могла платья. Она могла надеть брючки без пуговиц, потому что пуговицы мешали, или какой-нибудь прошлогодний костюм, оставшийся после Хэллоуина, или докторский комбинезон, полученный в подарок на Рождество. Буквально за несколько дней до трагедии я застала ее за тем, что она «оперировала» перезревший цукини размером с новорожденного. Я сказала бы ему, что у Элизабет не было прически, поскольку ее невозможно было усадить, чтобы хотя бы причесать, а тем более заплести косички или завить. И что я не хочу, чтобы он гримировал ей лицо – в особенности теперь, когда у меня уже не будет тех связующих моментов между матерью и дочерью в спальне перед поездкой в город, когда я разрешала ей попробовать тени для век или розовую губную помаду.