Я положил руку ей на плечо. Здесь на коже тоже чувствовались рубцы.

– Грейс, это сообщение – от вашего брата.

Она в изумлении сделала шаг назад:

– Вы знаете Шэя?

– Ему надо с вами повидаться, Грейс. Скоро он умрет.

– Что он говорил обо мне?

– Не многое, – признался я. – Но вы – единственная из его родных.

– Вы знаете о пожаре? – спросила Грейс.

– Да. Из-за этого он попал в исправительное учреждение для несовершеннолетних.

– Он рассказывал вам, что при пожаре погиб наш приемный отец?

На этот раз пришла моя очередь удивляться. Судимость, имевшая место в период несовершеннолетия, не разглашается, вот почему во время суда над ним по поводу тяжкого убийства я не знал, в чем Шэй был обвинен в юности. Когда был упомянут пожар, я предположил, что это поджог. Я не представлял себе, что его могли обвинять в непредумышленном убийстве. И я понял, почему Рената Леду могла ненавидеть Шэя.

Грейс пристально смотрела на меня:

– Он просил вас повидаться со мной?

– На самом деле он не знает, что я здесь.

Она отвернулась, но я успел заметить, что она заплакала.

– Он не хотел, чтобы я пришла на суд.

– Вероятно, он не хотел, чтобы вы это видели.

– Вы ничего не знаете, – всхлипнула она, закрывая лицо руками.

– Грейс, – сказал я, – поедем со мной. Вы повидаетесь с ним.

– Не могу! – зарыдала она. – Не могу! Вы не понимаете.