– Может, вам тоже стоит избавиться от груза, который вас тяготит? Рассказать Альме о записи, о краже денег? Простите, что лезу вроде бы не в свое дело, но мы очень похожи – очень любим своих детей и всячески пытаемся их защитить. Решили продавать – продавайте. Соглашайтесь на предложение, только…

– Я согласилась на предложение сегодня утром, – оборвала она его.

Бакстера словно ударили в солнечное сплетение, причинив острую боль, хотя новость была ожидаема.

– А как же правда? Я не могу смотреть Альме в глаза, зная, что́ вы от нее скрываете. Прошу, подумайте над моими словами. Она имеет право на правду.

Эстер медленно вдохнула соленый воздух.

– Сегодня я им все расскажу.

Бакстер сразу почувствовал облегчение.

– Точно?

– Я долго думала после нашего вчерашнего разговора. Моя ложь зашла слишком далеко.

– Понимаю. – Он приобнял ее за талию и притянул к себе. – Никто ведь нам не обещал, что будет легко?

– Так и есть, – прошептала Эстер.

Он даже боялся представить, что ей пришлось пережить за последнее время.

– София вас очень любила бы, мне кажется. И не только потому, что вы ее мать. Она любила бы вас за ваши качества: за отношение к Мии, за готовность сражаться за своих детей.

– Я скучаю по Софии каждый день, хотя и не знала ее.

– Вполне объяснимо. Связь матери с ребенком зарождается, когда малыш находится у нее во чреве, а не когда он делает первый вдох. И я не сомневаюсь, что такая же крепкая нить связывает вас с Рудольфо, несмотря на все его проступки.

Не скрывая своей боли, Эстер кивнула. Правда была суровой, и признание требовало мужества.

– Я потеряла Софию. Потеряла мужа. – Еще чуть-чуть, и она лишится самообладания. – Я не могу потерять единственного сына. Просто не могу.

Бакстер обнял ее крепче, не зная, что ответить. Он не стал навязывать Эстер свою точку зрения, а просто поцеловал ее в макушку.

– Есть в воде какая-то тайна. Словно она знает ответы на все вопросы, – вздохнула Эстер. – Иногда ответы прячутся среди волн, но рано или поздно всплывают на поверхность.

– Знакомое чувство.