— Сложно сказать, — небрежно, будто речь идет об игре в крикет, ответил Уильям. — Между прочим, в низших классах общества существует обычай, известный как развод с веником. Если год спустя вы так и не сумели ужиться друг с другом, то просто ставите метлу поперек дверного проема, а потом перепрыгиваете через нее задом наперед. Изумительно легко и просто!

Гарри выдавил из себя улыбку.

— Но судебные дела, по моему мнению, всегда растягиваются надолго, в зависимости от имен людей, которых они касаются.

— Что значит — от имен? — повторил Гарри с зевком. Удивительно, как утомительно высидеть целый день в многолюдном зале.

— Я имел в виду положение в обществе. Видишь ли, если бы ты был каменщиком и проломил жене голову, думаю, тебя уже через полчаса признали бы виновным, — пошутил Уильям. — И не забывай, что этим законникам платят за каждый день: они будут раскручивать это дело, сколько выдержит твой бумажник.

Да, конечно, а еще до тех пор, пока Гарри не получит вердикт о разводе, он обязан оплачивать все расходы Хелен, будь то конфеты, или одежда («платье с пятном размером с верхнюю фалангу пальца»), или обвинение мужа в позорном поступке. Гарри оплачивает каждое слово, сказанное в суде с обеих сторон, словно финансирует какое-то абсурдное театральное представление. Но если он выиграет дело, то Хелен придется самой оплачивать гонорар своим дорогостоящим адвокатам…

— Вообще-то, — заметил Уильям, — сегодня меня неприятно поразило не долгое заседание, а вся эта грязь. Все эти сверхученые юристы, которые стараются перещеголять друг друга в подыскивании эвфемизмов для «упомянутого преступления».

Гарри кивнул.

— Ты заходил в «Судью и жюри», что напротив Ковент-Гарден?

— Это что, гостиница?

— Нет, пародийный суд, — объяснил ему Уильям. — Там ты сидишь за столиком с сигарой и рюмкой рома, а тебя развлекают невероятно непристойным зрелищем.

Гарри остановил на нем тяжелый взгляд:

— А ты можешь представить меня в подобном заведении?

Уильям усмехнулся:

— Пожалуй нет, братец Пристойность.

— Кроме того, судя по сегодняшнему спектаклю, вряд ли судебный процесс нуждается еще и в пародии, — пробормотал он.

Они еще несколько минут курили, затем вошли в контору.

Бёрд оторвался от своих бумаг и кивком приветствовал каждого из братьев.

Уже находившийся там Боувил продолжил говорить:

— Я по-прежнему считаю, что ей можно предъявить обвинение в неуважении к суду, поскольку она скрылась явно для того, чтобы уклониться от дачи показаний.