— Кажется, в халате. — Это не так непристойно. — На самом деле все произошло так быстро, что я с трудом могла объяснить, что я видела; я еще была под действием лекарства и не совсем очнулась.

— На нем были брюки?

— Этого я не могу утверждать, — резко ответила она.

— Что еще вы желаете поведать жюри об этом инциденте?

— Ничего.

Адвокат сверлил ее взглядом.

— Мисс Фейтфул, уверен, что вы не все говорите из-за женской скромности, а не из желания нарушить присягу.

От этого предположения у Фидо начало отчаянно колотиться сердце. Она покачала головой, стараясь не смотреть туда, где сидит ее сестра. Как Эстер расскажет все родственникам?

— Должен ли я напомнить вам, мисс Фейтфул, что 29 сентября вы дали совершенно иные показания об этом инциденте солиситору ответчицы мистеру Фью?

У Фидо перед глазами поплыли черные пятна.

— Я это сознаю, — едва не запинаясь, сказала она. — И рада возможности рассеять любые недоразумения.

— Недоразумения?! — У Хокинса едва не сорвался голос. — Мадам, или вы лгали, подтверждая свои письменные показания под присягой, или лжете сейчас!

Присяжные смотрели на нее, вытаращив глаза и открыв рот. Сидящий за столиком юристов Фью не сводил с нее злобного взгляда. Она смотрела на свои руки.

— Нет, думаю, я сказала мистеру Фью то же самое, что сказала сейчас вам, — с запинкой произнесла она, — но с добавлением некоторых подробностей.

— Вот именно, с добавлением одной очень важной подробности! — неистово бушевал Хокинс. — А именно, что вас разбудило… Позвольте мне зачитать четвертый параграф: «Истец в ночной рубашке вошел в комнату и забрался в кровать, где спали миссис Кодрингтон и мисс Фейтфул, и ему помешало выполнить его намерение только сопротивление проснувшейся мисс Фейтфул».

Гул голосов в зале оглушил ее. Лицо ее горело, будто от ожога.

— Так сказала миссис Кодрингтон, — еле слышно объяснила она.

— Говорите громче.

Фидо повысила голос:

— Как раз перед моим разговором с мистером Фью она… ответчица рассказала мне, что ее муж вел себя… непристойно в названную ночь. Она убедила меня, что принятое мною лекарство стерло из моей памяти воспоминание об этом инциденте.