— А, так, значит, вы не сопротивлялись? — спросил он так мягко, что сначала она не поняла его и смотрела на него в полном замешательстве. — На самом деле вы почти согласились на ухаживания со стороны красивого мужа вашей подруги, с которым жили в непосредственной близости более трех лет? И разрешенная связь должна была состояться всего в нескольких дюймах от его спящей жены?

— Как вы смеете…

— Мистер Хокинс! — вмешался судья.

Но адвоката невозможно было остановить.

— А потом, когда она проснулась, вы ужаснулись содеянному и сказали ей, что он пытался изнасиловать вас…

— Нет! — крикнула Фидо.

Все эти недели, когда она с ужасом ждала этого дня, ей в голову не приходило такое страшное наказание. Адвокаты — злые, алчущие крови хищники. Хокинс не в состоянии был придумать что-либо правдоподобное, а потому стремится дискредитировать ее в глазах присяжных. «Ну, потерпи, осталось еще немного», — сказала она себе, словно успокаивая ребенка.

— Ничего не произошло, — задыхаясь, произнесла она. — Если суд потребует, я готова подвергнуться медицинскому освидетельствованию. «Только не это, все что угодно, но только не это!»

После долгой паузы Хокинс отступил.

— У меня больше нет вопросов, милорд.

Фидо уже приготовилась уйти, как встал Боувил, и она вспомнила, что ее еще должен допросить адвокат Гарри. Опасаясь, что разрыдается, она устало опустилась на стул.

— Не спешите, мисс Фейтфул. Дать вам воды?

— Нет, благодарю вас, — прошептала она.

Его голос мягок и мелодичен.

— Теперь вы уже понимаете, что напрасно хранили искреннюю верность коварной подруге, напрасно доверяли ответчице, а не свидетельству своих чувств, напрасно уклонялись от вызова в суд. Но от имени британского правосудия я хочу поблагодарить вас за мужество, позволившее вам появиться здесь сегодня. — Широкая поощрительная улыбка. — Джентльмены из жюри, я уверен, сочувствуют вашему рассказу об обманутом доверии и рады, что вы вовремя все осознали и прояснили характер ответчицы и ваш характер.

Его добрый тон лишает ее сил. «Только не плакать, — приказала себе Фидо, — не смей плакать!»

— Могу только сожалеть, что в своих предыдущих выступлениях я так дурно отзывался о вас, мисс Фейтфул, и здесь, перед лицом суда, я беру назад свои слова. Мой клиент в данный момент получил более ясное представление о сложностях его семейных отношений с 1854 по 1857 год, — сказал Боувил, — и по его желанию я заявляю, что он считал ваше влияние на жену скорее положительным, чем отрицательным.

Так вот оно, вознаграждение, которое Гарри обещал ей, сидя рядом в кебе. Но как присяжные воспримут этот крутой поворот? «Все мы похожи на лжецов, все без исключения».