Каким красным было пламя! Куда ярче, чем дома, в очаге. Огонь нельзя держать в маленькой клетке, подумала Мэри. Он должен гореть на вершине холма. Пусть великан выпрямится и вытянет сотни своих рук. Пусть этот многоголовый дракон оживит ее своим жарким дыханием.

Густой белый дым окутал плечи плетеного человека. Гетта закашлялась.

– Он горит! – в восторге прокричала она.

– Твоя правда, – ответила Мэри.

Казалось, огонь хочет улететь вместе с дымом.

Языки пламени рвались в небо и на мгновение действительно взлетали – но тут же теряли свои крылья и исчезали, как будто, разлучаясь с костром, с ветками и старыми костями, приковывавшими их к земле, сразу забывали, каково это – гореть. Ветер переменился, облака приобрели багровый оттенок. Нестерпимый жар обжигал глаза Мэри; ей вдруг захотелось броситься в объятия огня и позволить ему раскрасить ее во все цвета радуги.

– Смотри же! – Миссис Джонс подтолкнула ее локтем.

Плетеный человек был объят пламенем, его голова превратилась в огромный пылающий шар. Должно быть, шея уже сгорела, потому что внезапно голова под невообразимым углом наклонилась назад и рухнула на землю. Мистер Джонс схватил Мэри за рукав. Она подпрыгнула от неожиданности и едва не уронила Гетту. Он оттолкнул их в сторону; через секунду огненный шар промчался мимо и покатился вниз, к подножию холма.

– Спасибо, сэр, – пробормотала Мэри, но ее слова заглушили крики празднующих.

Толпа ликующе завопила, словно какой-нибудь невидимый святой Георгий обезглавил ужасное чудище. В некоторых местах, там, где голова плетеного человека касалась земли, загорелась трава. Трое мужчин бросились вслед за ней, чтобы затушить пламя. Небольшая неосторожность – и вспыхнет весь холм, подумала Мэри. Вот это будет зрелище! Она представила себе, как одна травинка занимается от другой, и весь Кимин превращается в пламенеющий курган, огненный маяк, который будет виден даже в Лондоне.

Запели дудки, барабаны подхватили ритм. Несмотря ни на что, Мэри почувствовала, что счастье распирает ей грудь, и начала приплясывать на месте.

– Танцы! Танцы! – завопила Гетта.

Мистер Джонс, оставляя глубокие круглые отметины в мягкой земле, двинулся к своей жене. Его улыбка показалась Мэри довольно жутковатой. Он отбросил костыли в сторону и с грацией зайца начал подпрыгивать в такт барабанам. Мэри смотрела на него во все глаза. Миссис Джонс рассмеялась, вложила свои руки в руки мужа и присоединилась к танцу.

– Да, твой отец всегда был славным танцором! – крикнула она Гетте.

Девочка потянулась к родителям; Мэри опустила ее на землю, подошла поближе и взяла миссис Джонс за руку. Ее ладонь была мягкой и чуть влажной. Теперь они танцевали вокруг Гетты, словно бы образуя магический круг, защиту от ночной тьмы. Пользуясь возможностью, Мэри протянула руку и мистеру Джонсу, но встретилась с ним взглядом и испуганно застыла на месте. В отблесках пламени его глаза казались красными от ярости. Он вдруг остановился и подхватил одной рукой Гетту, а другой свои костыли.