Я с силой вырываю руку.

– На хер твое сожаление, Кеннел. И на хер тебя!

Он хватает меня за локоть и притягивает к себе, не позволяя высвободиться.

– Я рискую жизнью ради тебя, положением, церковью… Я рискую всем, что строил столько лет, ради тебя. Я отказался бы от сана и умер ради тебя. Неужели ты этого не понимаешь?!

– Но ты предаешь меня. Раз за разом. Никогда не советуешься, строишь козни, плетешь паутину за моей спиной. Подвергаешь риску тех, кто мне дорог, оправдываясь моей безопасностью. И я все тебе прощаю. Но каждый раз задаю себе один и тот же вопрос: как после этого тебе доверять?

– Я всегда был на твоей стороне. Но я не могу рассказывать тебе всего – то, что я делаю, слишком опасно. Мне нужно было что-то дать ему…

– И ты отдал ему Прикли.

– И я отдал ему Прикли.

– Потому что ты его ненавидишь.

– Нет, я ему завидую. С тех пор как увидел вас вместе. Завидую тому, что ты живешь под его крышей. Но ненависти я к нему не испытываю. Напротив, я глубоко уважаю этого человека. Но я сделал так, потому что это единственное безопасное решение для тебя. Я поступил так, потому что он попросил меня.

– Ложь.

– Нет. Нил нечасто посещает церковь, но даже он вынужден исповедоваться. И он просил меня защитить тебя и его учеников, если потребуется.

– Я тебе не верю. – Но я верю ему, и на глаза наворачиваются слезы.

– По какой еще причине я закрыл глаза на Питера Арго, сидящего в шкафу? Я выдал бы его и остальных, если бы хотел навредить.

– Вот уж подвиг. Вы необычайно благородны, преподобный.

– Я не думаю, что это смешно.

– А я не смеюсь, Кеннел. Отпусти меня, я ухожу.

Он ослабляет хватку.

– Когда ты вернешься ко мне?

Его голос заставляет остановиться в проходе. Я рассыпаюсь на части. У меня нет сил, чтобы обернуться и встретиться взглядами, сказать ему в лицо, что я больше не хочу его видеть, потому что это неправда.