– Если уважать – значит быть последними мерзавцами, то я не хочу такого уважения.

– Лучше час побыть последним мерзавцем, чем навсегда стать праведным мертвецом, – говорит Том. – Если Доктор все узнает, мы не сможем собираться.

– Как будто мы продолжим после произошедшего, – тихо встревает Ленни.

– Продолжим. Даже без Прикли, – отвечает Том. – Должны продолжать то, что он начал, – менять наш город, вот это будет истинным уважением.

– Как же Мия? – спрашивает Пит.

– Я заставлю ее молчать.

– Как? Убьешь ее, что ли?

– Я ее муж. Жена должна уважать мужа. Я воспользуюсь правилами Корка нам на благо.

– Раньше это не особо работало, – отмечаю я.

– Раньше я нарушал правила – они претят мне. Впрочем, пока рано об этом говорить. Нам нужно придумать, что делать сейчас.

– Тут и думать нечего. Мы взрослые и возьмем удар на себя.

– Я не согласен, – выдает Пит.

– Что же ты предлагаешь? – спрашивает Том.

– Признаться. Да, нас накажут, может быть, даже убьют, но нам не придется жить с чувством вины. Мы будем знать, что сделали все правильно.

Его глаза синеют, как летнее небо, веснушки проступают сильнее. Он как никогда похож на брата – честного, верного и преданного Сида, готового попрощаться с жизнью во благо друга. Как бы Питер ни отрицал, у них намного больше общего, чем ему хотелось бы. Мальчики Арго, вы так похожи.

– Я уже сказал. Это плохая идея, – отвечает Том. – Мы пойдем, как ягнята на заклание. Пока Йенс ничего о нас не знает. По крайней мере, у него нет никаких доказательств. Признавшись, мы сделаем Прикли хуже.

– Давайте голосовать, – предлагаю я.

Три пары глаз смотрят на меня.

– Что? Вы же знаете, что такое демократия. Мнение Тома и Питера всем понятно. Мое тоже. Значит, пока у нас два – один в пользу молчания.