– Да. Я увезу тебя. Мы уедем.

Я обещаю ей это снова и снова, и я не лгу, но она все плачет и плачет, и ничто ее не утешает.

7

7

Церковь Святого Евстафия особенно красива в свете свечей и выглядит гораздо более святой, чем есть на самом деле. Я прохожу вдоль рядов, становлюсь на колени у алтаря, как когда-то становился Патрик. Я не нуждаюсь в молитве, но жажду спасения. Я не верю, что Бог спасет нас, но в кого-то же мне нужно верить. Пусть это будет Патрик. Я попрошу у него.

– Пожалуйста, помоги нам. Даже если это будет стоить мне жизни. Спаси мою сестру. Я здесь ради нее, ты знаешь. И я умру ради нее, ты знаешь.

Преподобный за спиной – умолкаю. Он всегда чем-то выдает себя. На этот раз дрожащим светом лампы в его руках. Он ставит ее на пол и опускается на колени.

– Я молился за тебя, Флоренс. Больше, чем за кого бы то ни было в этой жизни.

– Мне не нужны молитвы. И исповеди тоже не нужны.

– Тогда зачем ты здесь?

Я перевожу взгляд на него.

– Ты можешь спасти нас с сестрой?

– Могу или умру, пытаясь.

– Я не хочу твоей смерти.

В горле застревает ком. Мне приходится сглотнуть дважды, чтобы избавиться от него.

– Но если ты предашь нас, Кеннел… если предашь…

– Что, Флоренс? Что тогда? Я уже в аду. Видеть, как ты страдаешь, и не иметь возможности что-либо сделать – мой ад.

– Если я хоть что-то значу для тебя…

– Ты знаешь, что значишь.

– Ты поможешь нам?