Я чувствую все.

Я не чувствую ничего.

Агония.

– Я знаю, что вы любите ее всем сердцем. И пусть все было ложью, но это правда. Я знаю, потому что чувствую то же самое.

Она отпускает меня, и я падаю в темноту. Ей нет конца и края. И со временем я привыкаю к ощущению падения.

Пахнет свежей выпечкой. Так аппетитно, что сводит желудок. Я иду вперед и оказываюсь в кухне, залитой солнечным светом. Об мои ноги трется Август. Я сажусь на корточки, заглядываю в разноцветные глаза, провожу по серой шерстке, и он не противится.

– Значит, ты умеешь быть хорошим мальчиком?

Он мурчит, выгибается под моей рукой, и я невольно улыбаюсь. Ненавижу этого кота. И люблю.

– И что это на него нашло?

Я поднимаю голову. Джейн выключает кран и вытирает руки о передник. Она такая красивая, такая молодая, такая здоровая – волосы цвета воронова крыла блестят в лучах солнца, ни одного седого волоска. Я подбегаю к ней и прижимаю к себе со всей силы, на которую способна. Она пахнет ванилью и корицей.

– Я так люблю тебя. Так люблю.

– И я тебя, Флоренс.

– Я не смогла. Не смогла спасти ее.

Она легонько отстраняет меня от себя.

– Ты спасла ее. Ты спасешь ее. – Она проводит по моей щеке, заправляет выбившуюся прядь за ухо. – Ты моя, и я знаю тебя. Вёрстайлы так просто не сдаются.

– Никогда.

Вдруг Август тревожно мяукает и вылетает из дома. Да этот кот выцарапает глаза даже Молли, если она попытается вытащить его на улицу.

– Вернешь его?