Я выбираюсь на крыльцо – Августа и след простыл, а вместо соседних домов передо мной открывается аллея из дубов и вязов, прекрасная в зелени. В солнечных лучах небо и деревья выглядят восхитительными, божественными, святыми. Листва шелестит, приветствуя меня. Молочные облака замедляют бег. Я иду по тропинке и захожу в церковь через черный ход. Дверные петли скрипят. Издали – где-то на грани слышимости – доносится дивный голос женщины, она словно на другом конце мира и в то же время у меня в голове.

Он великолепен. Как ангел, как Бог. Его создали для того, чтобы им любоваться, даже морщины на его лице похожи на произведение искусства – тонкие лучики вокруг глаз, но, когда я подхожу ближе, не замечаю ни одной морщинки. Он молод, одет в белое и светится изнутри, лучится благодатью в этом темном коридоре, стены которого увешаны картинами по библейским сюжетам. Он стоит у своей любимой – «Христос в Гефсиманском саду» Куинджи.

– Именно там, в Гефсиманском саду – любимом месте уединения и отдохновения, Иисус молился об отвращении от него чаши страданий, – говорит он и переводит взгляд с картины на меня. – В словах Гефсиманской молитвы содержится подтверждение того, что Христос имел божественную и человеческую волю.

– Как и ты.

– О нет, Флоренс. Я всего лишь человек. И далеко не такой хороший, как мне хотелось бы.

– Ты никогда не называл меня дочерью.

– Называл. Просто не вслух.

Я беру его за руку, и он отвечает: соединяет мои пальцы со своими. Его ладонь теплая и мягкая. Он мог бы сжать сильнее, но боится меня сломать.

– Ты должен знать. Я считала тебя отцом. Нет… Я считала тебя папой. Твоя смерть принесла мне нестерпимую боль.

– Я знаю, Флоренс. Я знаю.

– Ты счастлив… там?

Его рот расплывается в улыбке.

– Да, Флоренс. И ты тоже будешь счастлива. Я молюсь за тебя.

Вдалеке, где-то между скамьями раздается мяуканье, жалобное и настойчивое.

– Я должна вернуть его… – Но я не двигаюсь с места.

– Иди.

– Я не хочу тебя оставлять.

– И не оставишь. Я всегда с тобой. Был и буду.

Я пересекаю коридор. Оборачиваюсь – папы уже нет. Ищу Августа между рядами, но этот кот не на шутку испытывает мое терпение. Убью его, если найду. И убью, если не найду.

Я хватаюсь за ручку и толкаю тяжелую дверь.