— Но ведь её и в самом деле можно разрушить! Мартин, не забывайте, что это не абстракция и не концепт.

— Можно. Да только уничтожить хотят ведь не её, а, позволю напомнить, вас. Мы ведь согласны, что это не простой акт деструктивного, отравляющего, самоубийственного анархизма? Ну, и потом, тогда я, помнится, пришёл к этой модели, когда мы обсуждали, что каждый может быть и зрителем, и актёром. О, каким богатством новых красок заиграли разговоры того дня! Быть может, взамен тех утраченных, что мы хотели отыскать? Но отвлекаюсь. Совету театралов до поры до времени выгоднее поддерживать зыбкость четвёртой стены, подогревать интерес к перемене позиции, указывать на саму реальность перехода, чтобы и вовлекать в постановку, и самим растворяться, раскочегаривая инертную массу, подстёгивать к перемене пропорций доминирующих кластеров. Ох, температурная тематика уже и в речь проникла.

Мартин раскошелился на новые порции солейгляса, и троица заняла одну из скамей. Сев, закинул голову, умеренно, не по-лошадиному, потрясая ей. Тот прогулочный дирижабль всё ещё дрейфовал в прохладной вышине. Во всяком случае, Мартин думал, что там должно быть свежее. А ещё выше висел тонкий полумесяц. И казалось, что в ближайшие минуты дирижабль напорется на его серебристый крючок и либо сдуется, увядая от невозможности плыть, либо незримый небесный рыбак вытянет его из небесной тверди — заколышется серебристая леска, накинута будет серебряная сеть… «Серебряные силки, серебряные тенёта…»

— Что-что вы такое сказали? — оторвались «кузины» от освежающего лакомства. «Да, это было вслух. Будь любезен, следи за собой».

— Так, случайное пересечение. И Бэзи упоминал использование серебра в своих целях, и на городском гербе, как мне помнится, серебряный корабль движется по серебряным волнам. И мне становится странно: если герб унаследован от корпорации, и вы, как понимаю, в той или иной степени её преемники, и волны те — умбрэнергия, потоки и каналы, то не вам ли, а не ему, следует работать с серебром? Но понимаю, что геральдика и мифы скупы на металлы, а потому не обращайте внимания.

— Да нет, это тоже любопытно, — скромно почесала руку Селестина. — Но, возможно, по-новому отсылает к тому, что предположил Саржа: анархитекторы используют наши же технологии. Ну, бывшие нашими. Но что-то заставило от них отказаться, а прототипы или чертежи — скорее всего, чертежи — спрятать куда подальше, доверив знание лишь паре надёжных… — Фразу она не закончила и поникла. Сейчас она заплачет. Сёриз её приобняла.

— Мартин, возможно, мы кое-что не можем вам поведать, но я открою причину прогулки в Бют-Шомон. Сегодня здесь, уже в этом часу, состоятся похороны. Пропали два сотрудника Директората. Один — архивариус, мы до сих пор не знаем, что с ним, он не оставляет отпечатков на урбматерии, но ему доверялось ведение многих неоднозначных документов. Вторая… была одной из нас. Её мы и хороним. Корнелия, так её звали. Через неё и поступила информация о Нёйи. Тело выловили из Сены, ис-дис при ней не обнаружили, но в чужих руках он бесполезен. Прозектор не вынес иного заключения, кроме того, что естественные запасы умбрэнергии в ней выбрали досуха. Само по себе это не может стать причиной смерти, но это единственная улика. Проклятье.