— … Когда ликвидируем обосновывающее необходимость его существования неведомо что. И в верное ли место нас переместило зеркало, раз уж мы даже появились в различное время и сутки спустя.

— Раз это станция метрополитена, то — в верное. Но совершенно не понимаю, как эти игры со временем работают, а ведь благодаря им и удаются фокусы Игнациуса.

— У меня два вопроса. Первый. Я что-то характерного блеска нигде здесь не увидел. Так как же таскавшие оборудование эхоматы возвращались отсюда? Второй. Если бы отсюда существовал обратный путь в Нотр-Дам-де-Консоласьон, то мы бы попали в восемнадцатое или обратно в семнадцатое июля? Так, интуитивно предположите.

— На первый вопрос ответ простой: обратите внимание на то крошево в углу, со спичкой вы могли его и не заметить. А вот ответ на второй… Я правда не знаю, не пытайте. Мартин, то, что мы на сутки вперёд перенеслись, уже ничего хорошего не означает, а если это ещё и двусторонний канал… Вы сами-то осознаёте перспективу? Закинуть объект в будущее и оставить дожидаться там. Имитировать бездействие в настоящем, чтобы позже… Что-то как-то мне надо присесть.

— Есть и другой вариант: это не мостик из прошлого в будущее и обратно, а из будущего в прошлое и так же обратно. Более того, то будущее также не является, хм, текущим будущим, а представляет ступень прошлого, более близкую по временной шкале к пределу, который достигнуть никак нельзя, поскольку время непрестанно течёт. Или же это подпространства единого…

— Мартин.

— Я к тому, что, возможно, от этого проистекает уверенность Игнациуса в сценарии. Время суть череда метаморфоз материи. Я не представляю, как должен выглядеть математический аппарат, способный предсказывать глобальное будущее. Но что, если смотреть на серию уже свершившихся метаморфоз, видеть генеалогическое древо момента? Конечно, каждое вносимое им изменение в прошлом влияет на будущее, что для Игнациуса означает уже собственное ограничение в возврате к некоему предельному моменту за счёт иссечения невозможных вариаций или в просмотре горизонта временных событий…

— Ма-арти-ин… — схватилась за голову Селестина.

— Но что в таком случае означает «другой порядок времени» применительно к моменту эксперимента? И не произошло ли сдвига временных фаз урбматерии и тела-скриптора, что восстановило себя по состоянию на какой-то предшествовавший день, в то время как скачков метаморфоз у урбматерии не было? То есть таковое сосуществование возможно? А поглощённые за тот период желания — что же они? Как произошла ресинхронизация? И для кого или чего она важнее?