Элиа тоже молчал. В наступившей в холле тишине слышался лишь ритмичный влажный шорох тряпки, с помощью которой, стараясь не отвлекаться на Майкла, отбывал дежурство по уборке десятилетний воспитанник.

Майкл и Элиа невольно стали наблюдать за ним, и юный уборщик напрягся, худое тельце переполнилось усердием, а тонкие полудетские руки старательно зарисовали на кафельном полу длинные мокрые следы: вперёд-назад, вправо-влево, вперёд-назад, вправо-влево.

Преувеличенное усердие юного уборщика привело к закономерному в подобных случаях результату: подлая швабра выскользнула из рук и упала на пол с громким стуком.

Подросток испуганно бросился её поднимать.

– Потому я и не уехал, – продолжил разговор Майкл. – То есть не уехал не только потому, что мне фактически некуда ехать одному, но ещё и потому, что не мог её оставить.

– Джейн? – на всякий случай уточнил Элиа.

– Да. Она боялась уехать со мной. Из-за Барта боялась. И ещё она ненавидела его, хоть и не признавалась в этом. Даже себе не признавалась, но я же видел, что она ненавидит его. Когда я уговаривал её ехать, я видел, что она боится. Она говорила, что не едет, потому что не хочет потерять свои деньги, но это такая ерунда. Барт ей никогда не дал бы ни цента, я сколько раз ей об этом говорил, но она не слушала меня. Она вообще никого не слушала. А потом подсела на эту дрянь, сука!

Лицо Майкла исказилось. Он сменил позу и повернулся к Элиа.

– С самого начала же было ясно, что Барт что-то задумал, – с горячностью продолжил он. – Он столько лет терпел, пока я был маленький, а к концу уже не мог, его прямо распирало всего.

И Майкл раздвинул в стороны руки, чтобы показать, как распирало Барта.

– Я сказал ей: «Джейн, давай уедем. Он же не оставит меня в покое. Если он нас застукает, он меня убьёт». Но она упёрлась – и ни в какую. Смотрит на меня своими глазищами и молчит. Только курит косяки эти грёбаные без конца. Она уже от травы стала наркоманкой. Ей надо было совсем чуть-чуть, чтобы подсесть на иглу, всё для этого было готово.

– Ну, мы с Адель, например, не подсели… – усмехнулся Элиа, но Майкл не был настроен шутить.

– Ты меня агитируешь? – прервал он Элиа. – Что значит – не подсели? А может, лучше вообще не курить, нет?

– Да-да, конечно. Я ничего такого не имел в виду. Я просто к тому, что женская наркомания тяжелее и страшнее во сто крат, чем наша, мужская. Ты и сам мне об этом говорил, помнишь?

– Конечно-конечно, – пробормотал Майкл, но было видно, что он не согласен с мнением Элиа и считает тему исчерпанной.

Он встал, поправил джинсы на тонкой талии, ещё раз оглянулся вокруг и как бы мимоходом спросил: