– Она излечится, Элиа?

– Хочешь моё мнение? – спросил в ответ Элиа. – Нет.

Майкл опустил голову, затем так же быстро поднял её и взглянул на сидящего на скамье Элиа с улыбкой.

– Мы с тобой поможем ей. Мы же семья?

Элиа с готовностью кивнул. Его глаза потеплели.

– Конечно, малыш, – сказал он. – Мы семья. И сделаем всё, чтобы помочь ей.

– Ненавижу наркотики, – ответил Майкл, коротко попрощался и ушёл к себе.

Элиа не заснул в ту ночь. Курил, пил пиво, думал, опять курил, смотрел телевизор, сидел в Сети, просил прощения у Аделаиды за то, что мешает ей спать. А к утру забылся коротким сном, но резко проснулся после привидевшегося ему то ли сна, то ли видения, своим логичным и внятным сюжетом напомнившего ему кино.

Он сразу поднялся с постели, на которую было прилёг не раздеваясь, и встретил рассвет, стоя у окна. Дождавшись, когда охранники загнали псов в вольер, пошёл вниз, чтобы приступить к своим обычным обязанностям, но по дороге остановился.

– Нет, это не дело! – громко произнёс он вслух. – Это хрень какая-то, чёрт меня дери!

Отъезд

Отъезд

Погожий день где-нибудь в лесу возле города. Любого города, в окрестностях которого есть густой смешанный лес. В чащобе стоит скрытый от посторонних глаз дом с тайным, оборудованным пыточными атрибутами подвалом. Типичным подвалом маньяка, охотящегося за людьми. Сколько таких показали в фильмах-ужастиках – и не счесть.

В подвале – Майкл. Полуголый, беспомощный. Он подвешен за руки, на его лице – печать страдания. Вокруг, как стервятник, кружит человек без внешности, смутный, размытый, неопределённый – типичный маньяк из ужастиков. В его руках острый, как бритва, нож. Он колет концом лезвия нежную голую кожу, из порезов течёт кровь, и маньяк жадно слизывает её.

– Вкусная у тебя кровь, – говорит он неслышным шелестящим голосом.

Но Майкл хитёр, он не сдаётся просто так, приманивает маньяка нежной улыбкой, просит разрешения прижаться к нему, просит поцелуя. И когда маньяк соблазняется – впивается зубами в сонную артерию на его шее и прокусывает её насквозь.

Маньяк понимает, что если он убьёт пленника, то некому будет остановить кровотечение из прокушенной вены, которое начнётся, как только Майкл разожмёт зубы. Он перерезает верёвку, и оба падают на окровавленный скользкий пол. Но падение не спасает маньяка, напротив, оно приближает конец, ведь Майкл не собирается ему помогать. Он встаёт со скользкого пола и, не глядя на истекающего кровью маньяка, разминает руки и ноги, вытирает окровавленный рот и выбирается из того дома, в набитом пыточными атрибутами и мокром от крови подвале которого его держали. И, шатаясь, идёт по лесной дороге, пока не падает от усталости и перенесённых мук в придорожные кусты.