***

В тронном зале, на престоле, выложенным из хрупких костей мертвецов, сидела Благая Смерть. Как всегда, в полупрозрачной мантии, что лишь подчёркивала бледность её стана, в тощей руке она держала бокал вина. В ногах у неё отдыхал Старый Пёс, что охранял покой своей владычицы, а подле женщины, грозный и суровый, стоял офицер в чёрной форме, опустивший ладонь в белой перчатке на рукоять кортика, что покоился в ножнах. На коленях девушки сидел юноша. В светлых одеждах, с копной растрёпанных рыжих волос и ясным лицом, он обнимал свою новую мать, припав к её иссохшей груди, и сквозь ровный вырез ткани кормился её молоком.

Яна улыбалась, гладила милого, прижимая его к себе, а мужчины сторожили их отдых, наслаждаясь оркестром, что никогда не знал зрителя.

Их замок уже вобрал в себя достаточно крови, чтобы остальные, причастившиеся к Королеве, так же видели его, могли находиться здесь, и каждый нашёл в его стенах свои покои, каждый нашёл в нём себя. Это и древняя часовня с видом на закатное море, где мечтатели могли созерцать опиумные сны, и старинные казематы, ставшие идеальным местом для коллектива любителей металла, и покои с потолками до небес, чьи малахитовые стены пропитаны пряными благовониями и потом сладострастия и разврата, а на занавесках — разнузданная пляска театра блаженных теней. Есть здесь и вековечная библиотека былых времён и ушедшей славы, где отдыхают все, кто не принял своё время, не нашёл себя в нём, но рукописи, свитки и грамоты стали его новым миром, а за её стенами — сады алых фонтанов, где вместо вина хлещет алая кровь, дарующая новую жизнь, новые силы и веру в светлое будущее, и, если ты отчаялся, то волен испить воды тех фонтанов, а следом — забыться сном под сенью плакучих ив, что опутают путника своими ветвями, отнесут его в колыбель затаённых желаний и несбыточных надежд. Всякому ребёнку воздастся здесь по вере его, и каждый в том замке найдёт себя, оставшись в тех покоях, что уготованы лично ему — и будет им рад, станет счастлив. Таков был замок Благой Смерти — и таково было царство её детей, Детей Венеры, в чьих жилах течёт Королевская кровь. Не пыльное здание сгоревшего клуба, но — величественного вида здание теперь встречало путников, скрытое за ветвями парка Холодной горы.

Обнимая Орне, Благая Смерть думала о том, как охотно младые отдаются чарам любви.

Она вспоминала себя в его возрасте, вспоминала свой первый раз. О ней говорили многое, много историй придумывали, пускали слухи — да что угодно, лишь бы очернить — или прославить, — её имя, но это всё было потом, после того холодного сентябрьского вечера и одинокой квартирки, куда её пригласил один знакомый, с которым она сошлась. Он был старше, давал уроки гитары. Всё, что она помнила о нём сейчас — мрачный и привлекательный: длинные тёмные волосы, чёрные одежды, вечно-печальный взгляд, мягкая, почти женская кожа — и тьма. Если поглядеть на этого парня, даже не зная его, создавалось такое чувство, будто за ним тянется длинный густой шлейф мрака, что окружает всё, к чему бы он ни прикоснулся. Сейчас его уже не было среди живых.