Она может жить, если выберет жизнь для себя.

Холодные путы сковали шею ребёнка, заставляя исторгнуть тихий хрип. Он закашлялся, принялся жадно глотать воздух, закатил глаза. Девушка закусила губу, сдавила шею ещё крепче.

Маленькое тело обмякло, опустилось увядшим растением к земле. Поднявшись, Благая Смерть стряхнула с платья дорожную пыль, поправила прядь волос, махнула головой, сдержанно улыбнулась. Ребёнок в её ногах исчез, развеиваясь по ветру серым пеплом.

К ней подошёл скрипач. Под его рассохшимся камзолом слышалось мерное жужжание мух, а вместо глаз ему служили синие светлячки. От седого парика несло сточными водами, а улыбка сквозила холодом.

Он протянул девушке руку, приглашая её на последний танец в ореоле алой луны. Девушка приняла приглашение своего старого друга, чинно поклонилась ему.

Скрипач улыбнулся, доставая свою пыльную ветхую скрипку, кладя на струны смычок. Нежно и плавно он высекал ноты скорбной мелодии из уст старого инструмента. Его мелодия уподобилась плачу ребёнка, что скорбит от потерь и непонимания взрослых. Строгим голосом низких нот отвечал ему голос свыше, призывая к спокойствию и смирению — и снова слышался тихий детский плач. Буря минорных ветров захлестнула детские молитвы, уступая место терпким каплям дождя.