— Весь день проспала?

Дарина слабо кивнула, всё ещё силясь унять дрожь, спешно возвращая стакан, пока не опрокинула его. Сделала новую затяжку. Тыльной стороной ладони смахнула слёзы.

— Иди, иди сюда, — прошептала женщина, обнимая её. — Ты умница, ты хорошая.

Школьница слабо закивала, прильнув к ней, вздрагивая от накатившейся истерики. Тихо, почти беззвучно всхлипывала. Пытается вспомнить, что снилось — ничего, кроме чёртовой квартиры с чёртовым бывшим и чудищами там. Он снова пугает её, даром, что давно расстались, и что его рядом нет. Он снова заявил о себе, а вместе с тем — подвёз и всё то, от чего она усиленно бежала. Она уже рассказывала Оксане события, случившиеся с ней в тринадцать и, казалось, полностью от них излечилась. До событий последних дней. До прошедшей ночи.

— Солнце восходит над поляной цветов, — прошептала она, цитируя стихи Михаила, записанные для неё, — и ветер гуляет по вольному полю, задевая робкие капли росы.

Оксана, как могла, крепко прижала девушку к себе, продолжая утешать, возвращая в реальный мир.

— Всё хорошо, ты Дарина, ты проснулась, у тебя был сонный паралич, — говорила она. — Я Оксана, твой психолог, твоя девушка, я здесь, я с тобой.

Школьница робко кивнула, отстраняясь, сделала ещё затяжку.

Снова услышала шёпот. Два смутно знакомых женских голоса. Вжала голову в плечи, оглядываясь.

— У нас гости, — пояснила её подруга. — Это Сильфа, — указала она на короткостриженую девушку в кресле. — Помнишь Сильфу? Она приходила к нам. Рядом с ней в дверях — её старшая сестра, с ней мы ещё не знакомы. Они пришли вдвоём.

Дарина проморгалась, посмотрела на одну, на другую.

Сильфу она ещё кое-как вспомнила, вторую — что-то совсем смутное и далёкое. Никогда её раньше не видела.

Сглотнула, собирая осколки сознания в нечто осязаемое. Открыла в себе дар речи. Следом возвращалась и остальная память.

Уже приосанившись, Дарина села, подобрала под себя ноги, опустила пепельницу с подоконника на кровать и осмотрела людей ясным взглядом. Мир не сыпется, комната не шатается, можно жить.

— Жива, — выдохнула она наконец, — и опять затянулась, блаженно выпустила клуб густого синего дыма в потолок.

Вместе с сознанием вернулись и картины из прошедшего сна. Огромный тронный зал. Женщина в белых одеждах. Нагая рыжеволосая воительница. Сильфа. Ещё какие-то люди. Старый Пёс.

— Да, ты всё правильно помнишь, — сказала девушка, всё это время стоявшая в дверях. Она была в длинном тёмном платье до пят, в обычных сандалиях, с подвязанной рыжей косой до пояса. Глаза — большие, зелёные, как у настоящей ведьмы, а лицо — свежее, румяное, как с картины писаное.