Вслед за ним так же лениво встал и Усманов.

— Садитесь!

Усманов шлепнулся на скамейку, стараясь этой комически-подчеркнутой угодливостью рассмешить класс. Но класс не рассмеялся. Каждый из учеников ждал, что будет дальше.

Морща веснушчатый лоб и вяло улыбаясь, Бутягин сел. Движения его на этот раз были несколько проворней. На лице не было уже той меланхолической ухмылки, которая была минуту назад. Он понял… Нет, не понял, скорее почувствовал, с кем имеет дело.

— А теперь еще раз оба встаньте! Но так, как подобает встать школьникам, когда в класс входит учитель.

Все видели, какими пепельно-серыми стали щеки нового учителя, как нервно дрожали пальцы его руки, лежавшей на спинке предпоследней парты. Видели это Бутягин и Усманов.

— Пожалуйста, — равнодушно, но теперь уже с нотками затаенной робости процедил Бутягин и проворно встал. Еще поспешнее вскочил Усманов.

— Вот так и впредь всегда надо приветствовать учителя, — спокойно сказал Шадрин, оглядывая притихший класс. И еще сдержаннее продолжал, обращаясь к Бутягину и Усманову: — Подумайте хорошенько, как нужно встать, когда входит в класс старший.

— Это солдатчина! — буркнул кто-то слева.

Шадрин оглянулся, но не определил, кто бросил реплику.

— Кто это сказал? Встаньте!

Никто не шевельнулся. Дмитрий вернулся к своему столу и, всматриваясь в глаза каждого в отдельности, верил, что в конце концов он заставит признаться бросившего реплику.

— Так кто же все-таки считает, что вежливо приветствовать старшего — это солдатчина?

Класс молчал.

— На этот случай я припомню вам одну старинную русскую пословицу, — Шадрин сознательно сделал продолжительную паузу и уже в затаенной тишине продолжал: — «Шкодлив, как кошка, труслив, как заяц».

Взгляды многих учеников остановились на юноше с модной прической и нежным, бледновато-матовым лицом. «Он! — подумал Дмитрий, заметив, как сосед бледнолицего, юноша с игольчатым ежиком черных волос, многозначительно толкнул его локтем в бок. Тот сидел с опущенными глазами. — Нет, он, видимо, не хулиган! Он просто трусливый парень, воспитанный на маменькиных пуховиках и пышках».

И когда Дмитрий был твердо убежден, что реплику бросил не кто иной, как этот бледнолицый с модной прической, он осмелился рискнуть. Кивнув головой в сторону Бутягина и Усманова, разрешил им сесть. Те бесшумно сели, теперь всецело занятые тем, кого учитель назвал «шкодливым, как кошка, и трусливым, как заяц».

Дмитрий подошел к бледнолицему с модной прической:

— Фамилия?

— Муляров, — юноша поспешно встал и большими грустными глазами невинно посмотрел в глаза учителю.