Истомившись от вынужденного молчания в бытность свою девицей, Каролина говорит или, вернее сказать, болтает без умолку; она желает произвести впечатление и в самом деле его производит; ничто ее не смущает; она обращается к самым выдающимся господам, к самым достойным дамам; она просит ее представить и обрекает вас на муки. Отныне гостиная превращается для вас в камеру пыток.

Каролине начинает казаться, что вы угрюмы; вы же просто-напросто бдительны! В конце концов вы ограничиваете ее общество узким дружеским кругом, ибо она уже не однажды поссорила вас с людьми, от которых зависит ваше благосостояние.

Сколько раз намеревались вы утром, после пробуждения, должным образом приуготовив жену, сделать ей внушение, но не решались на это пойти! Женщину трудно заставить слушать. Сколько раз уклонялись вы от исполнения тяжкой роли наставника!

Ведь ваше руководящее наставление свелось бы к следующим словам: «Ты неумна!»

Вы предчувствуете, чем кончится такой урок. Каролина скажет себе: «Ах вот как! Я неумна!»

Ни одна женщина не обрадуется такому открытию. Каждый из супругов обнажит шпагу. Не пройдет и полутора месяцев, как Каролина докажет вам, что способна незаметно минотавризировать[553] вас, – на это у нее ума достанет.

Устрашенный подобной перспективой, вы без конца перебираете ораторские формулы в поисках наилучшего способа позолотить эту пилюлю.

Наконец, вы находите способ польстить всем самолюбиям Каролины, ибо:

Аксиома

Замужняя женщина имеет несколько разных самолюбий.

Вы говорите, что вы ей лучший друг, вы один можете ее просветить; чем дольше вы ее уговариваете, тем сильнее возбуждаете ее любопытство и привлекаете ее внимание. В этот момент она делается умна.

Вы спрашиваете у вашей дражайшей Каролины, обнимая ее за талию, как могла она, такая остроумная наедине с вами, дающая вам такие прелестные ответы (тут вы напоминаете ей словечки, которых она никогда не произносила, которые вы ей приписываете, а она с улыбкой признает за свои), – как могла она сказать в свете то и это? Должно быть, она, подобно многим женщинам, робеет в гостиных.

«Я знаю, – говорите вы, – многих весьма выдающихся мужчин, которые так же робки».

Вы приводите в пример людей, которые в узком кружке произносят блистательные речи, а на трибуне не могут связать трех слов. Каролине надобно следить за собой; вы превозносите ей молчание как самый надежный способ казаться умной. В свете любят тех, кто умеет слушать.

О счастье! вы пробили стену, вы проехались по зеркальной поверхности, не поцарапав ее, вы сумели оседлать самую свирепую и самую дикую, самую бдительную и самую проницательную, самую пугливую, самую быструю, самую ревнивую, самую пылкую, самую яростную, самую простую, самую элегантную, самую безрассудную, самую предусмотрительную Химеру нравственного мире; имя ей – ЖЕНСКОЕ ТЩЕСЛАВИЕ.