Еще через несколько дней является портниха примерять новое платье, она старается изо всех сил, но застегнуть его не может… Призывают горничную. Приложив две лошадиные силы, портниха и горничная совершают тринадцатый подвиг Геракла, однако между крючком и петлей все равно зияет щель в два дюйма. Неумолимая портниха объявляет Каролине, что ее талия изменилась в размерах. Каролина, воздушная Каролина, вот-вот сделается похожей на госпожу Дешар. Попросту говоря, она толстеет.

Каролина впадает в отчаяние.

«Неужели у меня будут такие же рубенсовские телеса, как у этой жирной госпожи Дешар? Но каков негодяй Адольф! Наконец-то я поняла, он хочет меня раскормить, чтобы я никому не смогла понравиться!»

Отныне Каролина соглашается ездить в Итальянский театр, она готова иметь там свою треть ложи, но теперь она находит очень изысканным есть мало и отказывается пировать вместе с мужем.

«Друг мой, – говорит она, – женщине хорошего тона не подобает часто бывать в таких местах… В подобные заведения можно зайти разок, шутки ради, но посещать их постоянно?.. Какая гадость!»

Борель и Вери, виртуозы поваренного искусства, теряют ежедневно тысячу франков выручки оттого, что не завели особых ворот для экипажей. Если бы можно было въехать в одни ворота, а выехать через другие, высадив даму у подножия элегантной лестницы, какое множество посетительниц являлись бы в рестораны в сопровождении превосходных, толстых и богатых посетителей!..

Аксиома

Кокетство – враг обжорства.

Вскоре Каролине надоедает театр, и одному дьяволу известно, чего ей там не хватает. Простите Адольфа! Мужу ведь далеко до дьявола.

Добрая треть парижанок скучают на театральных представлениях; если не считать кое-каких шалостей, что им там делать? Неужели со смехом вкушать плоды непристойностей – вдыхать пряные ароматы грубой мелодрамы – восхищаться декорациями и проч.? Многие из дам по горло сыты музыкой и ездят в Итальянский театр только ради певцов или, если угодно, ради того, чтобы сравнивать мастерство разных исполнителей. Театры держатся другим: самими женщинами, которые до и после спектакля являют собой зрелище, достойное внимания. Только тщеславие заставляет отдать целых сорок франков за три часа сомнительного удовольствия в душном помещении, не говоря уже о риске простудиться по выходе на улицу. Но показать себя, покрасоваться на глазах у пяти сотен мужчин!.. Вот превкусная сласть, как сказал бы Рабле.

Однако чтобы самолюбие могло собрать этот драгоценный урожай, нужно, чтобы на женщину обратили внимание. А между тем если жена сидит рядом с мужем, на нее никто не смотрит. Каролина с горечью обнаруживает, что весь зал не сводит глаз с женщин, которые являются в театр без мужа, с женщин эксцентрических. Как бы она ни старалась, во что бы ни наряжалась, какие бы позы ни принимала, награда оказывается слишком мала сравнительно с усталостью, затратами и скукой, и вскоре Каролина охладевает к театру, как прежде охладела к ресторанам: от вкусных блюд Каролина толстела, от театра она желтеет.