Госпожа де Фиштаминель приезжает с визитом к госпоже Каролине; та кашляет, склонясь над пяльцами.

– Вышиваете домашние туфли для вашего дражайшего Адольфа?

Адольф красуется у камина.

– Нет, это для одного торговца, он мне обещал заплатить; я, точно каторжник, зарабатываю себе на мелкие расходы[615].

Адольф краснеет; он не может поколотить жену, а госпожа де Фиштаминель смотрит на него вопросительно, как бы говоря: «Что все это значит?»

– Вы сильно кашляете, милочка!.. – замечает госпожа де Фиштаминель.

– Пустяки, – отвечает Каролина, – разве я дорожу жизнью!..

–

Каролина сидит подле камина рядом с дамой из числа ваших приятельниц, чьим мнением вы особенно дорожите. Вы стоите у окна и беседуете с друзьями; по губам Каролины вы читаете слова: «Так было угодно мужу!», произнесенные тоном юной римлянки, отправляющейся в цирк на заклание. Самолюбие ваше страдает безмерно; вы пытаетесь расслышать, что говорит Каролина, и одновременно продолжаете говорить с гостями, теряете нить разговора, отвечаете невпопад и, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, думаете только об одном: «Что же такое она ей говорит обо мне?»

–

Обед на двенадцать персон у Дешаров; Каролина сидит рядом c очаровательным юношей по имени Фердинанд, кузеном Адольфа. Между первой и второй переменой блюд речь заходит о семейном счастье.

– Для женщины нет ничего легче, чем быть счастливой, – отвечает Каролина на жалобы одной из присутствующих дам.

– Откройте же нам ваш секрет, сударыня, – учтиво просит господин де Фиштаминель.

– Женщина должна ни во что не мешаться, держаться как старшая служанка или как рабыня, которую содержит хозяин, не иметь своей воли, не делать никаких замечаний – и тогда все идет превосходно.

Произнесено все это горьким тоном и со слезами в голосе, отчего Адольф приходит в ужас и глядит на свою жену в упор.

– Вы забыли, сударыня, о счастливой возможности объяснять причины своего счастья, – говорит он, испепеляя ее взглядом, достойным тирана из мелодрамы.

Довольная тем, что она показала, как ее замучили или вот-вот замучают, Каролина отворачивается, украдкой утирает слезу и говорит: «Счастье неизъяснимо».

Инцидент, как говорят в палате депутатов, остается без последствий, но Фердинанд смотрит на кузину как на жертвенного агнца.

–

Речь заходит об ужасающем количестве гастритов и безымянных болезней, уносящих жизнь молодых женщин.