Дело становится серьезным: на гордыне и чревоугодии, двух монашеских грехах, сыграть не удалось! Природа со всеми своими рощами, лесами и долинами, с парижской Швейцарией и искусственными реками заняла Каролину от силы на полгода. Адольф готов отречься от власти и взять на себя роль Каролины.
Восемнадцатое брюмера супружеской жизни[605]
Однажды утром Адольф принимает судьбоносное решение позволить Каролине самой отыскать то, что ей нравится. Он отдает ей бразды домашнего правления со словами: «Делай что хочешь». Он заменяет самодержавную систему конституционной, абсолютную супружескую власть – ответственным министерством. Этот знак доверия – предмет тайных мечтаний, маршальский жезл всех женщин. В этом случае женщина становится, как говорят в народе, всему голова.
В первые несколько дней Адольф блаженствует так, как не блаженствовал даже во время медового месяца. Он ведет жизнь сладкую, даже чересчур сладкую. Жена готова заботиться о нем и его ублажать, готова подольщаться и ластиться к нему, она выдумала бы новые ласки, когда бы все брачные сласти не были изобретены еще в земном раю. Месяц спустя положение Адольфа сходно с положением ребенка в конце первой недели года. Поэтому Каролина начинает говорить – не словами, но действиями, жестами, мимикой: «Уж не знаю, как еще угодить мужчине!»
Вверить жене бразды правления – мысль довольно обыкновенная и не заслуживала бы определения «судьбоносная», употребленного в начале этой главы, если бы ей не сопутствовала другая мысль – о низложении Каролины. Адольфа пленила эта мысль, овладевающая всеми людьми, с которыми стряслась какая-нибудь беда, – испытать, как далеко может зайти зло, дать огню полыхать сколько угодно и при этом быть уверенным или по крайней мере надеяться, что в любую минуту сможешь его погасить! Это любопытство владеет нами от колыбели до могилы. Итак, пережив апогей своего супружеского блаженства, Адольф, устроивший комедию в своем собственном доме, проходит через следующие периоды.
Период первый
Период первый Период первыйВсе идет слишком хорошо. Каролина купила прелестные тетрадочки для записи расходов и прелестную шкатулку для хранения денег, она во всем угождает своему Адольфу, блаженствует от его похвал, обнаруживает множество вещей, которых недоставало в хозяйстве, и желает сделаться несравненной хозяйкой дома. Адольф, сам себя назначивший cудьей, ни к чему не может придраться.
Туалет его содержится в полном порядке. Сама Армида не выказывала такой нежной предупредительности, как Каролина[606]. Адольфу, этому фениксу среди мужей, даже смазывают ремень, на котором он правит свои бритвы. Старые подтяжки ему заменяют новыми. Петлица его никогда не пустует. Белье безупречно, как у духовника, которому богомолка исповедуется в мелких грешках. На носках ни единой дырки.