Во дворе, наглухо отгороженном от улицы, зеленела большими полянами молодая

травка. Как только все вышли из машины, так нанеслась на папу собака, оранжевая, как

«Бьюик». Она сунулась передними лапами, оставив на брюках пыльные пятна, потом

запрыгала, изгибаясь в разные стороны и чихая от удовольствия. Все это время обрубок

ее хвоста бешено трепыхался.

‐ Это Джек,‐ сказал папа.‐ Всегда, окаянный, брюки пачкает. А ну, знакомься со

своими хозяевами. Дай им лапу. Джек с готовностью опустил зад на травку и поднял лапу.

‐ Вот ему дай!

‐ А ну, Джек, дай лапу ‐ смеясь, сказал Вася, с удовольствием рассматривая

интересного пса: его светло‐коричневая, почти оранжевая шерсть была так коротка, что

он казался голым, морда была тупоносая, с выпученными глазами, но симпатичная, уши и

хвост обрублены.

Джек смотрел на папу страдальческим взглядом, а в сторону Васиной руки молча

сбоку приподнял отвислую верхнюю губу.

‐ Ну‐ну! ‐ прикрикнул папа. ‐ Давай!

Джек плямкнул губами, словно вздохнул, и, обиженно отводя выпученные глаза, подал Васе лапу. Осторожно погладив его по спине, Вася спросил:

‐ Он, что, помесь бульдога с кем‐то?

‐ Это не помесь, сказал папа.‐ Чистокровный японский бульдог. Заметь, он

посимпатичней английских бульдогов ‐ морда не зверская, и задние ноги нормально