развиты.

Вася входил в дом с чувством внезапного и огромного обогащения собственной

жизни. Во дворе осталась оранжевая машина, на которой можно когда угодно ездить, впереди, стуча когтями по ступенькам, бежал некий бульдог Джек

На верхней площадке уже дожидалась домработница Поля, низенькая, широкая и

миловидная.

Квартира была такая большая, что Поля как ушла с чемоданом вглубь, так и пропала, и Джек затерялся тоже.

Когда дети в прихожей сняли пальто, папа сказал громким голосом:

‐ Ну, что ж, будем осваиваться?‐ И повел их в дверь налево.

Это была скорей не комната, а небольшой зал. Середину занимал овальный стол, окруженный двенадцатью стульями с высокими резными спинками. Сбоку

стоял кожаный диван, за ним чернело пианино. У дальней стены трюмо холодно

отражало резные спинки и люстру. Еще тут были буфет с гранеными стеклами, сразу у

дверей, и полированная тумбочка в межоконном простенке. Внизу у тумбочки были

дверцы побольше выше ‐ дверцы поменьше, и все это венчалось крышкой с

наклоненными боковыми стенками, как у гробов.

Несмотря на три длинных окна и голубое небо за ними, в зале было сумрачно, как

будто на дворе тучи нашли на солнце и серые отсветы легли на пианино и на холодную

кожу дивана. Мебель стояла тяжело, раз и навсегда по своим местам, будто была

вделана в комнату, и казалось, что даже выровненный ранжир стульев никогда не

нарушается.

‐ А там кабинет, ‐ сказал папа уже негромко, показывая на дверь возле дивана.