Марфа вздохнула - что с мужиков возьмешь…

– Вы пока своего талыгая за семь верст обходите, - посоветовала она. - А за Ильинкой приглядывайте! И даже поочередно, чтоб она без присмотра не оставалась. Настанет час - он вам за это в ножки поклонится. И вот что еще скажу - сдается, тот же черкес или татарин, уж не знаю, кто он там, ночью пытался рулетку топором изрубить, один или с подручным, а уходя, заколол привратника, который его знал, может, даже еще младенцем знал, и по доброте своей пускал куда не велено. Глядите - коли еще где этот молодец появится, не упускайте. А я потихоньку талыгая в человеческий образ попробую привести - мужиков-то я лучше вашего знаю, авось Господь надо мной и сжалится, подсобит…

– Вон ты куда метнула, - почти не удивившись, сказал Тимофей. - Ну, благодарствую. Про покойного калмыка я все выспросил, что только мог. Попробуем, братцы, к делу и с этой стороны подступиться.

* * *

* * *

Архаров сидел в кабинете, запоздало удивляясь, что подчиненные, обычно не дающие покоя, все куда-то попрятались.

Время было уже такое, что можно и по домам многих распускать. Однако кто им дал право уходить, не известив начальство?

Архаров громко позвал Тимофея, Федьку, Демку, Ивановых.

Но вместо них в кабинет вошел пропавший Матвей Воробьев.

– Здорово, Николашка! - объявил он с порога.

Вот только его в апогее архаровской хандры и недоставало.

Архаров испытал непреодолимое желание кулаками протереть глаза. Но вместо того принюхался.

– Я тебя, Матвей, опять велю в подвале запереть, - сказал он. - И надолго. Чтобы навеки протрезвел.

От Матвея на две сажени таким духом шибало, что впору крякнуть и соленым груздем закусить.

– Мне сего от Бога не велено, - сообщил Матвей, - а я чего пришел? Я твою комиссию исполнил!

– Какую комиссию?

Архаров в тот миг напрочь забыл про накладные зубы.

Матвей добыл из кармана это сокровище, замотанное в несвежий платок, развернул и выложил на стол поверх документов.

– Убери, - велел Архаров. - И где тебя с этой дрянью носило?