И посмотрел на Архарова с надеждой.

– А вот велю Ушакову тебя с моста в реку вывалить - глядишь, и поможет, - отрубил Архаров. - Тимофей, скажи, чтобы мне этого голубчика с ветерком прокатили, чтобы весь хмель из него выдуло. А мне - мою карету подавать. Домой поеду.

Архаровцы молча смотрели, как он забирается в карету, как кучер Сенька щелкает кнутом.

– Слава те Господи, - сказал Тимофей. - Завтра тоже день. Авось за ночь отойдет…

– Так как разделяемся? - спросил Федька. - Кто-то должен на Ильинку пойти. Марфа-то не зря просила и днем, и ночью караулить.

– Я не пойду, - наотрез отказался Захар Иванов. - Я и так там который день живмя живу, а вся награда - изругал да чуть не прибил.

– Пойдешь! - повысил голос Тимофей. - Ты-то видел того крымского татарина, не то черкеса, а более никто не видел. Коли Марфа полагает, будто он на рулетку покушался и калмыка убил - то, поди, неспроста. Клашка, пойдешь с ним на пару. Ты чем займешься, Федя?

– Я в Замоскворечье бы подался, дельце у меня там недоделанное, - отвечал Федька. - Тогда-то не удалось выследить, кто землю на берег привозит, а надобно.

– Дались тебе эти землекопы! - скривил рожу Демка. - Мало ли, что у покойника ногти были грязные? Упал где-то, руками за землю ухватился. А ты уже и пошел комедии сочинять, как господин Сумароков.

Драматург был на Москве личностью до того известной, что его даже не ходившие по театрам архаровцы знали.

– Нет, братцы, нюхом чую - там что-то будет…

Подъехал на извозчике Сергей Ушаков, вошел в полицейскую канцелярию, вывел очень недовольного Матвея. За ними шел Устин, глядя себе под ноги.

– Ну, откуда мне помнить, где меня носило?! - жаловался Матвей. - Точно помню одно - кто-то из тех цирюльников жил в Кадашах, и уж оттуда мы поехали к другому, поворотя налево у поваленного забора…

– Так вы в Замоскворечье? - быстро спросил Федька.

– Выходит, так, - отвечал Ушаков.

Федька похлопал себя по карманам.

Карманы у кафтанов и мундиров были довольно велики - и архаровцы таскали в них всякое полезное для службы добро. У Федьки там лежал кошелек, ключ от задней двери дома, где он снимал комнату, табакерка - чтобы в обществе быть не хуже прочих, а также огниво, два толстых свечных огарка, зеркальце (Шварц научил его использовать для наружного наблюдения), несколько сладких сухариков (а это уж подражание вкусам командира), моток прочной веревки, чистая свернутая тряпица, оторванная во всю длину от старой простыни. Нож он носил на поясе и скрытно - под камзолом.

Словом, все необходимое архаровцу имущество было на месте.