Поскольку Туренин и слыхом не слыхал о новых трагедиях на театре, то он честно высказал свое недоумение и побожился, что коли узнает про остолопа, собравшегося в столь беспокойное время развлекать народ лицедеями, тотчас же даст знать. И, стоя у окна, вздохнул с огромным облегчением, когда архаровский экипаж скрылся за углом.

- Николаша, ты себя на посмешище выставляешь, - сердито сказал Левушка, когда они ехали к следующей жертве. - Пугачев у ворот, а обер-полицмейстер дурака валяет! Говори так: я-де обеспокоен, в опасной близости от вашего дома ну хоть воровской притон завелся, что ли, считаю долгом самолично предупредить, а кстати, не слыхано ли о театральном представлении…

- Сойдет с них и так, - буркнул Архаров. - А то они не знают, для чего я приехал…

Впрочем, в следующем доме при беседе присутствовала супруга картежника, и пришлось пустить в ход Левушкино вранье.

Господин Вельяминов, коего Архаров иначе как недорослем не называл, был в списке четвертым. Когда добрались до него, обер-полицмейстер был уже порядком зол.

Юный вертопрах встретил их сидя, укутанный по уши пудромантелем, а француз-парикмахер доводил до совершенства пышность его буклей. Камердинер уже стоял наготове, чтобы припудрить в последний раз широкую курносую физиономию щеголя, менее всего похожую на аристократическое лицо французского маркиза.

- Собираетесь блистать в свете, сударь? - спросил, поздоровавшись, Архаров. - Прикажите вашим людям выйти, есть у нас несколько вопросов.

- Я, Николай Петрович, тороплюсь, боюсь ретарду, - честно признался Вельяминов. - Коли хотите, я завтра даже к вам в полицейскую контору приеду, а сейчас никак, просто импоссибль!

- Прелестница вас ожидает?

- Нет, сударь, да и что за время для прелестниц? Право, тороплюсь! Мне еще за тетушкой ехать, велела себя сопровождать. Она не любит, коли я манкирую.

- Или же вам не угодно со мной несколько минут побеседовать, - тут Архаров сам подтащил поближе тяжелое кресло и уселся напротив растерявшегося петиметра. - Тучков, выставь-ка мне этих шалопаев за дверь.

Левушка, прекрасно помнивший все шалости Вельяминова, с особым удовольствием выставил и волосочеса, и камердинера: довольно было сделать к ним два шага с известным замахом кулака, который он позаимствовал у Архарова.

- Да что вы, сударь! Я все помню, мой мемуар не надобно освежать столь имделикатно… Клянусь честью, меня уж тетушка ждет! Мы званы в собрание, и я ее сопровождать обязан, да к тому же и инвитасьон прислан ею мне…

- Коли потребуется, я сам с тобой, сударь, поеду к госпоже Хворостининой. А что за инвитасьон? - Архаров покосился на Левушку. Слово было вроде знакомое, но забытое.