- Не следует, - сказал Брокдорф. - Я бывал в том доме. Особа в нем кратковременно жила. Весьма кратковременно.

- Да, сознаюсь, - тут же присоединился князь, - господин Брокдорф, снявши дом, приглашал меня в память давнего знакомства. И я видел там ту особу, но в разговоры не вступал, и она со мной также.

- Угодно вам, чтобы я поставил вас троих на одну доску? - подумав, спросил Архаров.

Брокдорф промолчал, зато князь улыбнулся, как ежели бы хотел сказать: а ведь ты, сударь, блефуешь!

- Воля ваша, господин обер-полицмейстер, - отвечал он.

Шварц встал со своего стула и безмолвно вышел.

- Оставим пока особу, - предложил Архаров, - тем более, что ей и впрямь известно очень немногое. Поговорим о вас, господа мои. Где и как свели вы знакомство?

Это была древняя история, скрывать которую не имело смысла, и оба деловито припомнили и Санкт-Петербург, и жизнь Малого двора, и великого князя с великой княгиней, и покойную государыню Елизавету. Архаров слушал, переспрашивал, уточнял. Ему было любопытно, чего вдруг сорвался с места Шварц. Следовало ждать сюрприза.

Появился Шварц не один - следом Ваня втолкнул голого по пояс человека со связанными за спиной руками. Лицо у того было в кровавых соплях, на спину наброшена какая-то пятнистая дерюга - словом, и малое дитя поняло бы, что допрос велся с пристрастием.

- Ваша милость, господин обер-полицмейстер, - обратился Шварц к Архарову. - Только что получены ценнейшие показания. Говори, Никаноров, повтори, что сказал… погоди-ка… Ваня, дай тряпицу…

Шварц собственноручно отер лицо бедному Никанорову, а заодно повернул его более к Брокдорфу, нежели к князю.

- Ваши милости, я сам видел, своими глазами… его сиятельство актерку шпагой заколол… прямо на сцене, как появились их сиятельство и все началось… - Никаноров мотнул головой на Архарова.

- Что ты врешь! - закричал князь, вскакивая, и Вакула, цепко взяв за плечи, усадил его на место…

- Точно, ваши милости, актерка посреди сцены на коленках стояла, князь, взявши за руку, шпагу наставил… - тупым каким-то голосом, словно усталый пономарь, твердил Никаноров. Голос и впрямь доверия не внушал.

- Врет же, врет! - перебил Горелов. - Господин Архаров, неужели не ясно - сие признание подстроено, за послабление куплено! На что мне актерок убивать?! Для чего?!

Князь лгал - да и свидетель убийства лгал, это Архаров видел без подсказок. И сразу даже сообразил, на кой хрен Шварцу стычка двух лгунов. Потому глядел не на князя, а на Брокдорфа.

А вот Брокдорф окаменел - он впервые услышал о гибели своей подруги, тут Шварц все рассчитал точно…