Теперешние московские маскарады, затеваемые государыней, собирали до трех тысяч человек, в том числе и купеческого сословия. Среди этих трех тысяч, понятное дело, всякая сволочь могла замешаться. Так что просьба княгини казалась Архарову вполне оправданной.

Еще следовало отрядить канцеляристов для дежурства у входа. Государыня в Санкт-Петербурге завела презабавную маскарадную моду: чтобы полиция записала десять первых гостей и десять последних, покинувших перед рассветом бальные залы. Ей было любопытно знать, кто из подданных самый страстный поклонник сего увеселения - кроме ее самой, разумеется, потому что маскарады Екатерина Алексеевна любила всей душой.

По уговору с Волконским Архаров привез архаровцев к Пречистенскому дворцу так, чтобы войти туда минут за десять до княжеского семейства и подождать его в сенях. Там их встретил нарочно посланный вперед княжеский адьютант Кондрашин.

– Государыня уже изволила выйти из своих покоев, сидит в дальних комнатах, играет в карты, - тихо сказал архаровцам Кондрашин - Туда не суйтесь. Менуэт уже проплясали, польский проплясали, будут плясать контрдансы. Давайте, проходите живо, покамест не пляшут. И тут же, у дверей, ожидайте…

Федька еще в карете напялил красный капуцин с черным бантом на левом плече - несомненно, тайным знаком для неких любовников, уже давно позабывших о своем амурном приключении. Капуцин, хранившийся в чулане у Шварца, несколько отсырел и от него веяло замогильным тленом, к тому же, он был рослому Федьке коротковат. Особливо смущал архаровца капюшон, то некстати сползавший на глаза, то не вовремя сползавший на затылок. Маска, обрамленная кружевом, разумеется, тоже оказалась с норовом - Федька от неудобства постоянно морщил нос.

Зазевавшись в сенях, он потерял из виду товарищей, а когда заметил их отсутствие - понял, что они уже вошли вслед за провожатым в двери.

Спеша догнать архаровцев, Федька вошел в маскарадную залу и обмер. Все вокруг шумело, звенело, вопило, визжало, пихалось, дергалось немыслимым образом. Даже если бы тут разом свершились десять убийств и двадцать похищений - догадаться о том полиция смогла бы лишь наутро, подобрав трупы и выслушав рыдающих родственников.

Ему показалось, что впереди мелькнул голубый капуцин, который напялили на Клавароша. Федька устремился следом, но голубое пятно пропало, вместо него было множество иных. Умнее всего было бы вернуться к двери, но толпа оттащила Федьку в непонятную сторону, и он уже не понимал, как пробиваться к сеням.

Где-то в этой суматохе должна была возникнуть Варенька Пухова.