Разноцветные капуцины, шелковые и атласные, со свистом и шорохом пролетали мимо, сверху гремел оркестр, Федька задрал голову - и едва устоял на ногах, получив весомый удар в бок. Замаскированная дама гренадерского роста спешила сквозь толпу, сбивая своими необъятными фижмами людей и даже мебель. За ней гналась невысокая маска, крича по-французски. Дама отругивалась басом и по-русски. О дальнейшем их продвижении Федька мог судить по визгу, ругани и хохоту - дамы, которых бесшабашная маска уронила на пол, барахтались, путаясь в сбившихся юбках, и поднимались при помощи кавалеров.

Федька вздумал было преследовать высокую даму, но тут мимо него пронеслось вприпрыжку шестипудовое дитя в чепчике и с преогромной азбукой подмышкой, также сбило с ног несколько человек - его азбука была изготовлена из дубовых досок в два пальца толщиной, не иначе, - и с гиканьем поскакало далее.

Вскоре до него дошло, что приличная публика не толчется в этом столпотворении, а веселится более пристойно в иных помещениях. Здесь же завязывались стремительные амурные интриги - до того отчаянные, что Федька вынужден был с силой ударить по руке наглую маску, догадавшуюся ощупать сквозь капуцин его зад. Если Волконские с Варенькой и приехали - то они, скорее всего, уже там.

Незнакомка в голубом капуцине ухватила вдруг Федьку под руку, вцепилась мертвой хваткой, изумила тяжелым и сладким ароматом, молча и торопливо прошла вместе с архаровцем с дюжину шагов, затем рука в широчайшем рукаве выскользнула, дама забежала Федьке за спину.

– Прекрасная маска, ты приехала одна? - услышал он и повернулся. Вопрос был задан высокой статной маской в треуголке с черным плюмажем.

– Как можно? Старик мой тащится за мной!… - и незнакомка с голубом капуцине метнулась в сторону, проскочила между двумя неповоротливыми масками и скрылась в толпе. Федька вздохнул с облегчением.

В соседнем помещении было малость спокойнее, лакеи бесстрашно разносили напитки и угощение, а уж в третьем развлекались на модный светский лад. Еще покойная государыня Елизавета ввела в моду, а ныне здравствующая государыня сию моду всячески поддержала, русские старинные наряды. Знатные господа платили портным деньги, чтобы пощеголять в ямщицком наряде - правда, из дорогих привозных тканей. Дамы и девицы велели себе шить сарафаны и парчовые душегреи. Особенно ценилось умение точно воссоздать наряд тверской, калужской или же подмосковной крестьянки - цена такого наряда, впрочем, была немногим менее, чем придворного платья.

Здесь водили хоровод и пели очаровательную песню: