Марфа насторожилась.

– Это не французенка ли под тебя улеглась? - вмиг сообразив, откуда ветер дует, спросила она.

– Французенка. Гнать их всех из Москвы поганой метлой.

Марфа хмыкнула.

– Налей, - велел Архаров.

На его протянутую к стопке руку легла женская рука.

– Дура твоя французенка, - сказала Марфа. - Ничего в мужиках не смыслит. Ни шиша. Ладно, сударь мой, выпей за то, чтобы бабы поумнели.

Архаров опустошил третью стопку.

– Хочешь напоить меня в зюзю? - спросил с неожиданной суровостью.

– Хочу тебе правду сказать. А трезвый ты ее не поймешь.

– А… ладно. Наливай.

– Подставляй. И закусывай, Христа ради.

Четвертая стопка не сразу хорошо пошла. Архаров пригубил ее и отставил.

– Ну и в чем же твоя правда?

– А в том, что тебе с самой твоей первой девкой не повезло, не заладилось. Стерва попалась. И ты вздумал, будто нас можно только покупать. За свои деньги получать… - и тут Марфа такое загнула, что Архаров чуть стопку не выронил. - А ты, сударь…

– Не смей, не твое дело, каков я.

– Не мое - так не мое. Ты пей. Ты еще мало выпил.

– Нет. Теп-перь - в самый раз…

Убедившись, что Архаров съел достаточно жирного, Марфа повела его наверх и доставила в лучшую свою комнату - в розовое гнездышко. Увидев его, Архаров помрачнел - кабы Марфина кровать заговорила, никаких пальцев не хватило бы счесть гостей. Стало быть, ему, Архарову, после всего тут - самое место.

Он и шлепнулся на розовое покрывало - как был, в грязном кафтане. Марфа, опуствшись на корточки, стала его разувать. Потом помогла ему вынуть руки из рукавов и расстегнула камзол.