– Надо же, ты меня на свою постель укладываешь, - бормотал Архаров. - Ты, Марфа, хитрая баба… хитрая, как черт… Вот ты меня и заполучила… Но проку не выйдет, я сплю уже…

– Да и хрен с тобой, - беззаботно отвечала Марфа, разглядывая пройму кафтана. - Нешто на Москве кавалеров мало? Не ты один такой ядреный! Ишь, рукав-то чуть не с корнем выдран…

А сама меж тем прислушивалась - и уловила некий скрип.

– Давай-ка ложись, - приказал он. - Сейчас, сейчас я тебя… любиться с тобой станем…

– Лезь под одеяло, сударь, - велела она и тут же вышла.

Внизу, на пороге кухни, ее ждали Дунька в испытанном своем, надежном, вернее всякого маскарадного «капуцина», сарафане, с душегрейкой внакидку, и Наташка.

– Что стряслось-то? - обеспокоенно спросила она. - Чего ты за мной посылала?

– Там у меня наверху наш кавалер ядреный… пьяным-пьянешенек, а все ему неймется…

Дунька так и села на скамью.

– У тебя, наверху?… И пьян?…

– Плохо дело. Поди к нему, - тихо велела Марфа.

– Нет. Не пойду.

– Ступай, дура, ну?! - Марфа вдруг сделалась грозна, однако ее суровый вид не больно испугал Дуньку.

– А ты мне не приказывай, Марфа Ивановна!

– Да тошно ж ему! С французенкой сцепился, совсем сдурел… Подрался с кем-то, вишь, рукав ему из кафтана выдрали, пришел грязный, как свинья, сколь ни пьет - все ему мало… Дуня, я его таким отродясь не видала! Экая заноза эта французенка, а?… Неужто тебе его не жаль?…

И Марфа попыталась заглянуть Дуньке в глаза. Но безуспешно - шалая девка глядела в пол.

Вдруг она решилась.

– И стерва ж ты, Марфа Ивановна, - тихо сказала Дунька и, развернувшись, побежала по лестнице наверх.

Марфа не обиделась, а словно бы молча согласилась с Дунькиным определением. Даже с некой тайной радостью - она добилась своего. И странной была эта радость.

– Поди… не поскупись… Поди… - шептала Марфа вслед Дуньке.