– А чего вы от меня ожидали? – энергично смывал он с лица мыльную пену.

– Вашим парням простительно. Они привыкли иметь дело с уличными…

– Это не уличные, Фройнштаг. Не надо грешить на них. И вообще, насколько помнится, у меня здесь была жена. По крайней мере по документам.

– Вот именно. По документам.

– Кто виноват, что вы так ни разу и не позволили мне воспользоваться преимуществами женатого человека? Каждый раз оставались неприступной, как английская королева.

– О любовных похождениях английских королев вы могли бы знать чуть-чуть побольше, – огрызнулась Фройнштаг. – Это не такая уж тайна. Если, конечно, время от времени заглядывать в библиотеки.

– Что не снимает с вас вины.

– Потому что не позволяю флиртовать с собой? Да, не позволяю. Иначе во что бы я превратилась, находясь среди тысяч и тысяч мужчин, этих ненасытных жирующих самцов? Но если бы вы… – она немного помолчала, подбирая наиболее соответствующие этому случаю слова. – Если бы вы сказали, что у вас возникла, ну… сексуальная потребность… Тогда совсем другое дело.

– «Что у вас возникла сексуальная потребность!..» – громко, по-казарменному заржал Скорцени.

– А что тут такого? Я не так выразилась?

– Представления не имею, Фройнштаг, как бы я решился сказать об этом, да еще такой строгой, насквозь служебной даме, как вы. Просто фантазии не хватает.

– Я тоже офицер, Скорцени. И такой же солдат СС. Не понимаю, в чем вы можете упрекнуть меня.

Аргумент показался более чем странным, и Скорцени вновь расхохотался. Все разговоры с женщинами отныне он будет вести, стоя в соседней кабине душа. В подобном способе знакомства свой неподражаемый – несмываемый – шарм.

– В том-то и дело, унтерштурмфюрер, что вы – солдат. А значит, упрекнуть вас не в чем. И хватит об «итальяшке». Какая может быть ревность между солдатами? Тем более что завтра я вынужден буду оставить вас.

– В Германию? Уже завтра? – встревоженно уточнила Фройнштаг. О Катарине было забыто.

– Приказ. Вы пока что останетесь здесь. Итальянская служба безопасности все еще не проявляет должного интереса к вилле Карпаро, так что можно держаться. У меня же дела.

– Когда же мы увидимся в следующий раз?

– Одному Богу ведомо. Но «женой» моей вы больше не будете – успокойтесь.

Несколько минут они мылись молча. Подтянув под струю плетеный тапчан, Скорцени перекрыл теплую воду и улегся под леденящий душ. Десять минут безжалостного охлаждения – обычная норма закаливания, к которой он прибегал круглый год. В те дни, естественно, когда удавалось добраться до душа или ванны.

Он слышал, как затих шум воды в кабине Фройнштаг. Как, уходя, девушка хлопнула дверью.