– Не сейчас, фройлен, – на ходу бросил итальянец и, оттеснив девицу плечом, открыл дверцу.

Но в ту минуту, когда он взялся за руль и приготовился нырнуть в машину, унтерштурмфюрер схватила его левой рукой за волосы, выстрелила в затылок из почти бесшумного пистолетика и, рванув на себя, с силой отшвырнула на тротуар.

Когда машина со Скорцени и Родлем показалась из-за угла, Лилия уже сидела за рулем.

Родль притормозил и пристроился за ее машиной, чтобы прикрыть побег.

Трое случайных прохожих, оказавшихся свидетелями этой сцены, остановились и демонстративно отвернулись лицами к стене, показывая, что они ничего не видели.

«Эти будут молчать, – подумал Скорцени, перехватив взгляд Родля. – Не забывай, что молчанию их учила не только война, как нас, немцев, но и мафия».

28

28

Фройнштаг вела машину в том направлении, в котором они должны были уходить согласно плану. Она была спокойна, словно отправлялась на бесцельную утреннюю прогулку.

Ровно через три квартала на хвосте у Родля и Скорцени оказалась машина с Гольвегом и еще двумя «коршунами Фриденталя». Заметив их, унтерштурмфюрер резко затормозила свой «пежо» так, что Родль чуть не уткнулся передком машины в ее кузов, и, спокойно захлопнув дверцу, пересела к нему. На заднее сиденье, рядом со Скорцени.

– Все тихо? – деловито спросила она, осматривая дорогу через ветровое стекло.

– Иначе и быть не могло.

– Пусть потом разбираются.

Скорцени не мог не заметить, сколь безразличен и ровен ее голос. Неправдоподобно успокоенным и бесстрастным показался он первому диверсанту империи. Скорцени даже пожалел, что не познакомился с этой женщиной раньше. Значительно раньше. До Абруццо.

– «Нужно будет попридержать ее после окончания фридентальских курсов где-нибудь неподалеку от Берлина, – подумалось ему. – Рано или поздно она еще пригодится нам».

– Но замечу, что своим выстрелом вы могли завалить всю операцию, Фройнштаг, – почти подсознательно вырвалось у Скорцени. Хотя, конечно же, он должен был выразить восторг действиями своей курсантки.

– Вот как? – удивленно взглянула на него Лилия. И Скорцени обратил внимание на то, какие у нее зеленовато-холодные глаза. – Мне-то показалось, что я спасла ее. Иначе, по привычке, вы бы тащили этого продавшегося англичанам пасынка дуче через весь Рим. И с каждым кварталом избавиться от него становилось бы все труднее.

– Но и палить у стен Ватикана…

– Я привыкла действовать решительно. И так же намерена действовать впредь.

– Извините, штурмбаннфюрер, но унтерштурмфюрер Фройнштаг, пожалуй, права, – осмелился вмешаться Родль.