– Я прощаю вашу непочтительность по отношению к папе римскому, чей высокий сан обязывает нас быть крайне осторожными в выборе слов и даже интонаций, – отбросила фрау Ленерт фату смиренности. – Только знайте, что бы ни предприняли против папы германское правительство, фюрер или лично вы, Скорцени, какова бы судьба ни постигла наместника Иисуса Христа на земле, это не принесет рейху ничего, кроме позора и всеобщего проклятия. Вечного позора и вечного, вошедшего в историю всемирного католичества проклятия.
– Вся война пропитана проклятиями. Вряд ли это остановит нас.
– В любом случае вы слышите сейчас не голос сестры Паскуалины, а голос немки. Возможно, похищение или убийство папы и принесет вам как диверсанту какую-то мелочную утеху, понежит ваше самолюбие. Но, попомните мое слово, уже на второй день после этого преступления ваши же сослуживцы будут с отвращением отворачиваться от вас, а руководство – искать способ поскорее избавиться. Чтобы и с себя грех снять, и христианство всего мира успокоить. Не над судьбой папы думайте сейчас, господин штурмбаннфюрер, заботьтесь о собственной судьбе. Отвернется от вас Бог – отвернется и шеф.
– Вот теперь все стало на свои места. Теперь я узнаю «папессу» Паскуалину, «единственного мужчину в Ватикане».
52
52
Леденящий душу грохот сапог. Скрежет дверных петель. На пороге Рашковский.
Та же нагловатая поза. Та же маска вместо улыбки. Почти минутная пауза.
– Что, Розданов, передумал, душа твоя вон?
– Не смейте обращаться ко мне на «ты»! – медленно поднялся Розданов.
– Я спрашивают: струсил, передумал? Принимаешь предложение гауптштурмфюрера СС?
– Я просил пистолет.
– Ах, пистолет!..
– Под слово офицера.
– Плевал я на твое «слово офицера». А вот пистолет с одним патроном – это с удовольствием, – Рашковский извлек из кармана небольшой браунинг, поиграл им, взвешивая на ладони, дунул в ствол. – И ровно час тебе на все твои сопли-вопли-прощания. Или завтра же на виселицу. Как русиш партизанен.
– С обреченным так не ведут себя, Рашковский, – попытался образумить его Беркут. – А слово офицера чтят во всех армиях мира.
– Что, и тебе с одним патроном захотелось? Много чести.
Он отступил к двери и швырнул пистолет прямо к ногам Розданова.
– Собаке – собачья, понял?! – крикнул уже из коридора.