Пятый канал давал прямой репортаж с площади Советских Космонавтов. Репортаж вел однокурсник Алины по журфаку МГУ Сергей Ведищев.
– … в операции по освобождению заложников будет задействован СОБР. Напомню, что именно СОБР принимал участие в спасении детей, захваченных террористами в Ростове-на-Дону. Потом Минеральные воды и освобождение заложников в Махачкале, регулярные командировки в Чечню. Безусловно, к операции по спасению заложников подключено высокопрофессиональное подразделение, имеющее большой боевой опыт…
Алина взяла телефон, набрала номер своей редакции.
– Толик, как дежурство? – формально поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, спросила: – Что происходит? Кого на этот раз взяли в заложники?
Услышанное сильно подействовало на нее. Мысли крутились заевшей пластинкой: «Бригада спасателей пропала… Вероятный захват заложников… Бригада спасателей пропала… Вероятный захват заложников… Бригада спасателей пропала… Вероятный захват заложников…»
– Господи, только не это!
Оставив на кухонном столе записку Антону, она поехала на встречу с Сергеем Ведищевым – специальным корреспондентом рейтингового пятого канала.
Небо то там, то здесь расцветало букетами фейерверков. Метель приостановила свою карусель, ожидая от наступающего года команды «Старт!»
Светофоры дружно давали мигающий желтый.
Красная «Мазда» мчалась по непривычно пустым улицам Москвы на площадь Советских Космонавтов.
Беда пришла – не спросила, уселась хозяйкой, ехидно оскалилась:
– Вы, захлестнутые петлей серых будней, всуе давшие зарок жить долго и счастливо, чего притихли?
Каждому стало ясно: теперь все торги и уступки, все сделки с судьбой отменяются.
Теперь просто жаль. До слез. До рези в горле. Так, что сердце рвет на куски.
Вроде бы знаешь уже, нащупал, как надо. Вроде бы стыдно уже, что жил, подражая тем, с кем жил. Вроде бы уже решил не собирать себе сокровищ на земле[37] и не служить двум господам[38]…
Но… слишком уж долго было пусто твое «свято место»…
– Жень, – Скворцов ткнул локтем в бок Лаврикова. – Как думаешь,
Лавриков обернулся на голос. В темноте рассмотреть лицо лежавшего на полу Скворцова было невозможно.