Как всегда, политическая обстановка внутри команды была накалена до предела. На Форгьери оказывалось колоссальное давление — от него требовали улучшить устаревающий V12, с каждым днем слабевший на фоне моторов Cosworth, становившихся все производительнее. Более того, Колин Чэпмен шел в авангарде инженеров, создавших совершенно новую технологию под названием граунд-эффект. Несколькими годами ранее инженеры General Motors разработали спорткар «Chaparral Can-Am», в который был установлен комплект вентиляторов, приводимых в движение специальным моторчиком. Они в буквальном смысле присасывали болид к поверхности трассы. Чэпмен быстро осознал, какие плюсы эта технология способна дать по части устойчивости автомобиля, и начал размещать аэродинамические профили в боковых панелях своего «Lotus 78», дабы создать пассивную прижимную силу. Поначалу его новая машина столкнулась с некоторыми проблемами роста, но годом позже она трансформировалась в революционный «Lotus 79», который привел Марио Андретти к чемпионскому титулу и навсегда изменил базовую технологию функционирования гоночных автомобилей. Феррари сперва проигнорировал этот тренд. Он по-прежнему держался старых принципов, убеждая себя, что превосходство в лошадиных силах всегда будет важнее превосходства по части устойчивости на трассе, из-за чего Форгьери и его команде — по-прежнему обходившейся без аэродинамической трубы — не оставалось ничего другого, кроме как шаманить над старым V12 и надеяться на лучшее.

Чего никто из них не ожидал, так это возвращения Лауды, совершенно обновленного Лауды. Он выиграл вторую гонку сезона в Южной Африке (после триумфа Ройтеманна в Бразилии), затем установил рекорд, шесть раз подряд заняв второе место, а после этого одержал еще две убедительные победы и забрал себе свой второй титул чемпиона мира. К Гран-при Нидерландов, когда прошло уже примерно две трети сезона, Лауда убедил скептиков по всей Италии в том, что вновь набрал свою полную силу. Но теперь настал его черед вершить возмездие. Он тайком заключил сделку с Берни Экклстоуном, хитрым и амбициозным тим-менеджером Brabham, который в прошлом торговал автомобилями в лондонском Ист-Энде. В 1978 году Лауда будет выступать в составе его команды, хотя Феррари на тот момент еще не догадывался об этих планах.

Но пройдет не так много времени, прежде чем прекрасно отлаженная разведывательная сеть Феррари передаст в Маранелло новости о том, что между Лаудой и Экклстоуном что-то намечается. Феррари занял оборонительную позицию, он стал громко оскорблять Лауду всякий раз, когда встречал его на тестовых заездах, и угрожал любому, кто задумывал покинуть команду без его благословения. Друг и личный механик Лауды Эрманно Куоги, возглавлявший бригаду из шести человек, настраивавших болиды Лауды с тех пор, как он пришел в команду, также стал задумываться о переходе в Brabham. Большой цирк к тому времени переехал в Уоткинс Глен, где должен был состояться следующий этап чемпионата, и туда Куоги поздно вечером позвонил Феррари. Останется ли он в команде? — такой вопрос был задан Куоги. Механик ответил, что хотел бы посоветоваться со своей женой по возвращении в Италию. Феррари заявил, что не потерпит отлагательств, и тут же уволил Куоги. Прибыв на трассу следующим утром, Лауда обнаружил своего друга в слезах.