В Маранелло начали происходить некоторые подвижки в деле строительства музея «Ferrari», проекта, реализация которого долгое время откладывалась из-за нерешительности босса. На новой Виа Дино Феррари был расчищен участок земли для строительства, но никаких серьезных работ там не велось, а для самого музея было собрано лишь несколько автомобилей. Была собрана реплика первой «Tipo 125», и Валерио Стради занялся налаживанием связей с клубами владельцев «Ferrari» по всему миру (их было 478!) в надежде раздобыть через них больше ранних моделей марки. Но рынок подержанных «Ferrari» стремительно рос, словно наступили времена золотой лихорадки. GTO покупались за сумму ни много ни мало в 5 миллионов долларов за штуку, при этом ходила уйма слухов о том, что после смерти патриарха их цена увеличится в три раза. Другие великолепные образцы «Ferrari» 1950–1960-х годов продавались в среднем за миллион долларов, что сделало приобретение экспонатов для музея ошеломляюще затратным делом. Хуже того, старых гоночных машин почти не осталось; десятки болидов томились под навесами позади здания завода, где были обречены сгнить или оказаться разобранными на металлолом. Феррари заключил контракт с моденской строительной фирмой на постройку музея, но спустя несколько месяцев, когда стало ясно, что никакого здания на участке не возводится, потребовал от компании вернуть выданный ей аванс в 250 тысяч долларов. Подрядчик заявил, что все это время был занят изготовлением сборных конструкций, отсюда и очевидное отсутствие какого-либо прогресса на месте стройки. Возникший спор еще дальше отложил строительство музея, возводить который, как считало большинство энтузиастов, стоило бы начать еще тридцатью годами ранее.

Феррари перестал принимать каких-либо посетителей, кроме своих близких соратников по бизнесу, теперь взявших под свой контроль большую часть каждодневных деловых операций команды и завода в целом. Речь о его бесконечно преданном consigliare Франко Гоцци; людях из Fiat Чезаре Ромити, Пьеро Фузаро и Джанни Рацелли; Пьеро, которого теперь готовили к должности управляющего заводом, занимавшемся производством дорожных машин «Ferrari»; новом тим-менеджере Чезаре Фьорио, заведовавшем раллийным департаментом Fiat; Луке ди Монтедземоло, сохранявшем тесные связи с командой Ferrari; и неизменно присутствовавшем рядом Марко Пиччинини. Весна уступала дорогу жарким, удушающим летним дням, а Старик все больше и больше времени проводил в постели.

Он был вынужден пропустить визит единственного человека в Италии, более известного, чем он сам. Папа Иоанн Павел II в июне 1988 года совершал турне по городам долины реки По, и сделал остановку на заводе Ferrari. Его визит организовал дон Галассо Андреоли, католический священник из близлежащей деревни Баджовара, который был не только близким другом Феррари, но и пастором профсоюза металлургов Модены. Феррари, которого в поздние годы жизни саркастически называли «папой Севера», имел многочисленных друзей среди духовенства, в том числе дружил с «летучим священником» доном Серхио Мантовани, который сам выступал в гонках на «Ferrari» в конце 1950-х и начале 1960-х (он пилотировал, зажимая в зубах свои четки!). Также во время визита папы на виду был пастор прихода Маранелло дон Эрио Беллои, с 1983 года отмечавший колокольным звоном своей церкви каждую победу «Ferrari».