Седой взвёл пулемет «УЗИ» и приготовил гранаты, исподлобья наблюдая за тем, как Наумова укладывают в багажник. Когда машина подъехала, он перекрыл ей путь, и когда кнопкой опустилось тонированное стекло, вынул «УЗИ».

– Огонь!

Машину, как иголками пробило пулями. Старик вышел и переложил тело Наумова из багажника расстрелянной машины в свою.

– Держись, мальчик мой.

Он достал гранату.

– Ешьте, свиньи.

Когда чёрная иномарка с визгом выскочила на дорогу, во дворе раздался взрыв.

***

Когда машина Чеснокова с визгом влетела во двор дома, там уже стоял уазик ППС и люди в милицейской форме с любопытством и боязнью рассматривали изуродованные тела внутри расстрелянной иномарки.

– Матерь Божья, живое мясо?!

Все повернули голову на машину с мигалкой, затормозившую рядом. Сержант не задавал глупых вопросов: Кто? Откуда? Зачем? Всё было понятно по номерам машины и мигалке, и тем более по матёрому взгляду человека, появившегося из машины. Поэтому он сразу принялся отчитываться:

– Приехали на шум перестрелки во дворе дома, но не успели – иномарка ушла быстро. Нам на этой рвани такую машину не догнать, – указал он на уазик ППС. – Объявили план «перехват» по городу, вызвали опергруппу. Не ожидали, что так быстро приедут.

Полковник, как бы не слушая его, пошёл на середину двора, к вытоптанной пыльной дорожке, идущей от дома к дому, разглядывая всё под ногами, пока не нашёл затоптанный чёрный блокнот. Раскрыв его, увидел уже изученный наизусть почерк:

Я умер вчера, меня отпевали,

Была вся родня, они все рыдали,

Я умер вчера, полпервого ночи,

Я встретил друзей, был рад я им очень,

Увидел я Бога красивые очи,