— Понял?
Чикин ответил:
— Только наполовину.
— Потом поймешь и на другую половину. А теперь расскажи, какие новости привез из задонских хуторов.
Буркин подсел к Чикину, слушал, а Чикин негромко рассказывал, как доставал семенной ячмень, как в обмен на просо выцыганил два мешка очищенной пшеницы — той, что лучше рожает в наших краях…
— Хорошо, хорошо, — одобрительно покачивал головой Буркин.
Чикин с откровенной радостью и гордостью сообщил, что есть надежда получить в подарок от руководителей Озерновского колхоза почти новенький плужок «Аксай».
— А это уж просто преотлично, товарищ Чикин!
Чикин не скрыл, что в одном месте, где дорога узкой просекой проходила по лесу, в него дважды пальнули.
— А вот это очень даже плохо! — всполошился Буркин.
— Пуля скоблянула по спицам переднего колеса, а по ногам не угодила, улыбнулся Чикин.
Настроение Чикина Буркин не одобрил:
— Улыбаешься?
— Улыбаюсь, потому что никого не грабил и намерения нету грабить. И в других иных делах дороги никому не переходил, а вот нашлись такие, что стреляют… Никак не подумаешь, что они выстрелами почести мне делают, — шутливо говорил Чикин.
— Оставь свои шуточки для других. Мне они не по душе. Когда туда за зерном, за плугом и за другим прочим поедешь? — сердито хмурясь, спросил Буркин.
— Нынче отосплюсь как следует, а завтра или послезавтра на той же бурой кобылке отправлюсь в Озерновский. Договорюсь с кем надо. Следом пошлете подводу. Быков в нее запрягите, что посильней, попроворней.
Чикин высказывал свои соображения, а Буркин, сердито слушая, решительно снимал с себя куцый дубленый полушубок, расстегивал поношенный френч военного образца и от широкого кожаного пояса на гимнастерке отстегивал револьвер.
— Возьмешь, — протянул он Чикину револьвер. — Безоружного тебя не пустим. Хоть на близком расстоянии не будешь для них курицей…
Чикин запротестовал:
— Да ты что? Сам хочешь остаться безоружным?.. Вот на что ты толкаешь Чикина?! Ты, значит, ко мне с душевной заботой, а мне о тебе можно и не думать?.. Так у нас, товарищ Буркин, не пойдет!