Сегодня Бродский превратился в памятник – апологеты русского мира все стараются максимально омертвить, поскольку мертвые тоже в большинстве. Пожалуй, в его случае логично говорить не о «присвоении» его самой агрессивной частью русского общества, а о том, что своя своих наконец познаша. Но поэтических заслуг Бродского это никак не умаляет: он сформулировал то, что веками бродило в крови, дал этому выйти на поверхность и, значит, наполовину преодолел. Бродский – безусловно выдающийся поэт. Но ведь и русский мир – выдающееся явление, а о знаке этого явления – плюс или минус, вопрос или восклицание – будет судить история. Жаль только, что место Бродского в истории литературы – как и место Вагнера в истории музыки – будет теперь зависеть именно от этой оценки.

Юрий Кузнецов

Юрий Кузнецов

1

Среди литераторов почвенного лагеря – славянофилов, евразийцев, имперцев, оккультистов, неоромантиков и так далее – талантливых людей всегда было мало, со вкусом и чувством меры было очень плохо, и принимать их всерьез можно либо из общеинтеллигентского чувства вины, либо из страха перед официальной идеологией. Культуре свойственно желать свободы, это одно из условий ее развития. Оправдывать автократию, находить в ней иррациональное величие можно, конечно, из корысти – это случай неинтересный, – но чаще это делается из страха перед свободной конкурентной средой, в которой за патриотические лозунги уже не спрячешься и рука начальства ничего не решает. Несвобода обычно любезна бездарям, под сенью ее они процветают; патриотический пафос чаще всего служит прикрытием малоодаренности. Так что все потуги, например, Вадима Кожинова соорудить новое поэтическое поколение из почвенников семидесятых годов потерпели полную неудачу. Талантливый человек среди прозаиков «Нашего современника» был один – Распутин (Белов, конечно, классом ниже, антисемитизм задушил его уже к началу перестройки); среди поэтов выделялся только Юрий Кузнецов.

На него возлагались надежды, его уважали даже оппоненты, и были у него в самом деле – пусть не очень много – гениальные стихи. Кузнецов действительно был поэт с потенциями гения; иное дело, что реализовались они далеко не в полную меру, и этому сильно мешала злоба, которая дышит даже в лучших его текстах. Но поэт имеет право на чувства не только добрые: что бы его ни вдохновляло, нам важен художественный результат. Давид Самойлов записывал в дневниках, что Кузнецова поднимают на щит и рассматривают как единственного равного оппонента для Самойлова (их разделяли двадцать лет, но Самойлов поздно начал печататься, и патриоты рассматривали их как поэтов равного калибра; сейчас, конечно, это смешно слушать). Кузнецов, в отличие от Самойлова, мыслителем не был – хотя искусно притворялся; но в лучших своих стихах он достигает такой выразительности, такой тоски, что мысль его стихам как бы и необязательна.