Автор восторженного предисловия к эссе Горного «Санкт-Петербург», в котором он отмечал, что на страницах книги «встает в светлой дали призрачная зыбь петербургских улиц, шум шагов, голоса. <…> Питер недавний, обиходный, смутный и оттепельный, с живым роением улиц»[1090].

Лукаш сотрудничал в разных эмигрантских периодических изданиях, в том числе в парижской газете «Возрождение», где поместил «петербургские очерки» «Петропавловская крепость» (1933. 22 окт.), «Петербургские крыши» (1935. 9 нояб.), «Питерская мелодия» (1936. 21 и 22 нояб.); а в «Харбинском времени» – «На Николаевском мосту» (1938. 12 апр.). Мой покойный друг и соавтор Рашит Янгиров (1954–2008) републиковал эти очерки в «Memento vivere: Сборник памяти Л. Н. Ивановой» (в дальнейшем при цитировании страницы приводятся по этому изданию).

В очерке «Петербургские крыши» автор вспоминает детство на крышах Академии: «Мозаический двор, и дребезжание извозчичьей пролетки на затихавшей к вечеру Васильевской линии, и грустные гудки буксиров на Неве»[1091].

Почти беззвучной была только территория Петропавловской крепости, о чем говорит Иван Лукаш в очерке «Петропавловская крепость»: «В Петропавловской крепости умолкал шум города, шум жизни, в ней само время умолкало. <…> В городе, за магическим кругом бой курантов казался очень ломким и нежным. Здесь же, на крепостном дворе я каждый раз вздрагивал от их боя. Со страшной силой проливался внезапно в вышине холодный звон и только в дрожащем и длительном умолкании его был звук нежный и умиротворенный, какой он слышался и там, в белом городе, за белой Невой, в зимнем сизом дыму»[1092].

Уместно здесь вспомнить знаменитого анархиста, князя Петра Кропоткина, который провел в крепости два года (1874–1876). По его свидетельству, Петропавловская крепость, по сравнению со знакомыми ему европейскими тюрьмами, была «настоящая могила, до вас не долетает ни единый звук, за исключением шагов часового»[1093]. «Абсолютная тишина нарушается лишь перезвоном крепостных часов, которые каждую четверть часа вызванивают „Господи помилуй“, каждый час – „Коль славен наш Господь в Сионе“, и, в довершение, каждые двенадцать часов – „Боже, царя храни“. Какофония, производимая колоколами, постоянном меняющими тон при резких переменах температуры, поистине – ужасна, и неудивительно, что нервные люди считают этот перезвон одной из мучительнейших сторон заключения в крепости»[1094].

Александр Бенуа вспоминает бой курантов Петропавловской крепости во время катания на лодке по Неве в белые ночи: