А что за глупая идея, будто он — адъютант Колчака? Не дай Бог и в самом деле кто-нибудь из матросов взглянет на список арестантов и прикажет отправить Берестова вместе с Оспенским.

Нары были жесткие, сидеть невозможно — Андрей поднялся, ему хотелось ходить, двигаться, но на полу сидели и лежали люди. Можно сделать два шага и остановиться.

Как убедить себя, что все происходящее — лишь сон?

Почему-то хотелось есть.

Андрей обратил внимание на то, что начало темнеть — за окном была синь и в камере почти ничего не видно. Только голоса, кашель и дыхание. От этого было еще теснее и нечем дышать…

* * *

Необходимо было что-то делать. Срочно. Но последовательность и относительная важность действий мешались в голове, и потому Лидочка еще некоторое время после того, как Андрея увели и она, выбежав на площадь, увидела, как его сажают в крытую тюремную фуру, продолжала стоять на месте, глядеть, как закрывают дверь и как фура отъезжает. Потом она спохватилась, что украли чемодан, — а в нем все вещи и бумаги. Лидочка кинулась обратно, и, к ее искреннему удивлению, чемодан не был украден, а дожидался ее у стены. Лидочка даже приподняла его, чтобы убедиться, он ли это.

Теперь надо бежать… бежать, освобождать Андрюшу! Или сначала отыскать того скуластого матроса, который отобрал у Андрея портсигар, — но ведь он не отдаст! А где искать этого матроса?

Держа в руке чемодан и согнувшись влево под его тяжестью, Лидочка пошла к комнате коменданта, но, не доходя до нее, увидела, как некто в военной шинели дергает за ручку двери, но дверь заперта. Лидочка поставила чемодан на пол и подумала: «Вот мне сейчас очень хочется разреветься, а главное — не разреветься. Ни в коем случае. Потому что сейчас что-то случится и станет лучше — не бывает же совсем безысходных положений. Господи, помоги мне выручить Андрюшу».

И как бы в ответ на ее молитву совсем рядом, над самым ухом раздался тихий, знакомый голос:

— Лидочка, ты что здесь делаешь?

Она резко оглянулась.

— Молчи, — сказал Ахмет. — Не надо меня узнавать.

Если бы он ее не окликнул, Лидочке бы никогда не догадаться, что это ее старый приятель. На Ахмете была широкополая шляпа, подобная той, в какой любил фотографироваться Максим Горький, и широкое серое пальто с поднятым воротником.

— Ой, я сейчас заплачу, — честно предупредила его Лидочка, — я сейчас зареву.

— Что с Андреем?

— Его арестовали!

— Этого еще не хватало!

Ахмет подхватил чемодан и понес его к небольшой боковой двери, которая, оказалось, вела в вокзальный ресторан, наполненный публикой, жаждущей хоть как-нибудь перекусить. Лидочка сразу поняла, что места им не отыскать, да и не хотелось ей есть, но у Ахмета были совсем иные планы. Он прошел через зал и, откинув малиновые шторы, нырнул на кухню. Лидочка последовала за ним.