— Я предлагаю единственный разумный выход, — повторил Лихачёв. — Поверьте.

— Может быть, он и прав, — неожиданно сказал Виталий Антонович. — В этом есть логика.

Дарина беспомощно посмотрела на меня.

Чего?

Мне решать?

Да я всего несколько часов назад протягивал куколке отравленную конфету!

— Дарина!

Мы все обернулись на голос.

Стратег Анна стояла в паре метров от нас. Вместо халата она надела ярко-розовое платье, расчесала свои роскошные волосы и выглядела сейчас как примерная девочка, которую мама собирается вести на детский праздник.

— Как ты вышла? — воскликнула Дарина возмущённо. — Наська, отведи её обратно!

Анна улыбнулась и покачала головой.

— Ты не можешь мне приказывать, жница. Мне не вправе приказать даже мать Гнезда.

Дарина осеклась.

Наивный вопрос, конечно, «как ты вышла». В их иерархии стратег стояла где-то на самом верху, и Гнездо это знало.

Белокурая девочка посмотрела на меня. Спросила:

— Ты был у Инсека, бывший призванный? От тебя пахнет.

Я понял, что она расчеловечивается куда быстрее, чем обычные куколки или даже жницы. Хотя нет, «расчеловечиваться» — это какая-то деградация, падение. Она, скорее, развивалась. Но, конечно, переставала при этом быть человеком.

— Да, — сказал я. — Он меня через экран втащил… на свой корабль или что там… база… Мне кажется, на осколке Луны. На Селене.

— Инсек не возьмёт меня к себе? — спросила стратег. Похоже, она даже знала, что Инсек один.

— Нет. Это тоже нарушит правила.