Потому что не дело слуг — вмешиваться.

Женщина-слуга побелела. Повернула голову на сто восемьдесят градусов. Точно так же развернулись ноги и руки. И вот так, вывернувшись наизнанку, она стала быстро выбираться из толпы.

По рядам прошло шевеление.

Я увидел, как падают зонты и то один, то другой человек, а точнее — не совсем человек, обращается в бегство.

Чёрт… что происходит-то?

Милана вышла вперёд. Заговорила так же громко и сильно, как Наська. Только у неё-то голос был не детский.

— Люди, я Милана. Я призвана Гнездом для защиты. Многие из вас знают, что это значит.

Она помолчала и продолжила.

— Я могу вас всех убить. И если вы будете тревожить Гнездо — я так и сделаю.

Как-то даже сомнения не возникало, что она говорит всерьёз.

— Никто здесь не обижает куколок, — сказала Милана. — И никто не обидит. Расходитесь! Гнездо направит официальную жалобу, если через пять минут здесь кто-то останется.

Толпа начала отступать.

— И пожалейте детей, в конце концов! — уже другим тоном, мягко, закончила Милана. — Ну что вы творите? Всех перепугали, заставили неодетыми выйти под ливень… стыдно! Дети, домой!

Люди расходились. Люди не смотрели друг другу в глаза. Только оператор радостно снимал сенсационные кадры, девушка-репортёр что-то говорила в микрофон, а школьники (откуда они взялись-то, выходной!), притихнув, смотрели на своих ровесников, мокнущих под дождём.

— Дети, в помещение… — сказал я.

И постоял, дожидаясь, пока в Гнездо вошёл последний.

Остался я, Милана и Наська.

— Ну ты даёшь, подружка, — сказал я, положив Наське руку на плечо. — Ты как это сделала?

Её потряхивало, но голос остался дерзким.

— Ты же сказал, что Инсек тебя через экран к себе забрал. Значит, ближние переходы уже в резонансе, из Гнезда в Гнездо можно перейти. Я знаю, как.