Заряд дроби наконец-то достиг Прежнего и прошил его насквозь. Видимо, какая-то дробинка его всё же зацепила — Иван поморщился и глянул на Елену.

Всего лишь глянул.

Женщину подняло в воздух и откинуло, с силой впечатав в стену.

Я повернул голову и посмотрел, как расширяются её зрачки.

Как куколка Анна засовывает в рот леденец на палочке.

Как Наська беззвучно кричит.

И я решил, что теперь можно действовать.

Горящая струя из огнемёта всё ещё била по чистильщику. Проходя мимо Лихачёва, я сделал так, чтобы огнемёт перестал стрелять, потом наклонился над набегающими элементами чистильщика. Поднял один (человеческая плоть, два мужских, одно женское и одно крысиное ДНК) и попросил чистильщика умереть.

А потом пошёл к Прежнему.

Для него я был слишком быстрым, но он всё-таки заметил моё приближение.

Дарина тянулась к нему в безнадёжной атаке, я заглянул ей в мерцающие сиреневым глаза. Остановил импульс движения и положил на пол. Потом подошёл к Ивану, шлёпнул по вытянутой руке (кости сломались и сразу принялись срастаться), взял за горло, прижал к стене. Прежний погрузился в стену по самое лицо, выглядело это интересно и мне даже захотелось вывести его из рассогласования в такой позиции.

Но оснований к этому не было, к тому же возникший из-за совмещения материи выброс энергии уничтожил бы и всё здание, и, пожалуй, весь квартал.

Считать было лениво, и я вернул Прежнего на поверхность, прежде чем убрал рассогласование и совместил наш темп времени.

Разумеется, он не сопротивлялся. Смотрел на меня и ждал.

— Вы нарушили условия договора, — сказал я.

— Ни в малейшей мере, наблюдатель, — ответил Прежний.

— Вы убили человеческую женщину.

— Защита разрешена.

— Её выстрел не мог вам повредить.

— А вы убили бойца, хотя в опасности была призванная. Призванные выходят из-под действия договора и не являются объектами моратория.