— Да успокойся ты. Что ты. Вроде бы пока тихо…

— Никак тихо, найн! Я звониль в Германия час назад, и там… альпдрюк, кошмар. Все бегут из города, всё встаёт, никак не тихо в Германий, Аслан! Наш страна в НАТО, значит мы тоже уже в войне, ферштейн. И это плёхо, но самый плёхо что против вас в войне, я? Мы в Германия не иметь ничто против Руссия, да? Руссия унд Дойчлянд — фройндшип, дружим. Это гут. Я быть в Руссия много раз и я знать как карош ваш страна и человьек… люди, я? Мы не должен быть в войне… цвишен… между мы, Руссия и Германия. Вот.

Аслан погрузился в слух, пытаясь разобрать и понять такое сложное построение мыслей Берндта на двух языках. В это время лайнер вырулил на полосу, взревел турбинами и спустя несколько секунд рванул с места. Ускорение вдавило Аслана в кресло и тот обратил все свои мысли к Аллаху, сложив ладони лодочкой перед носом. Но ничего не произошло, и «Боинг» плавно оторвался от полосы. Аслан смотрел в иллюминатор, пугаясь того, как быстро уменьшается в размерах всё, что осталось на земле. Поднявшись, самолёт начал разворот, и тут заговорил командир:

— Дорогие друзья, приветствую вас на борту нашего судна. Я командир экипажа Кирилл Игнатьевич Ладыгин, и этот рейс для меня немного необычный. Наш самолёт экипаж никогда не были задействованы, как военный борт, но могу вас заверить, полёт пройдёт так, как у нас принято — спокойно и согласно расписания. Сейчас мы ложимся на наш курс, полёт пройдёт на высоте семь тысяч метров. Если вы посмотрите в иллюминаторы правого борта, Вы увидите наше сопровождение — боевые истребители, которые будут охранять наш полёт до порта приземления. Мы идём предварительно в Жуковский, расчетное время посадки — шесть тридцать — шесть сорок по московскому времени. — тут командир сделал паузу, а затем добавил. — Ситуация такова, что на нашем борту сегодня не совсем обычные пассажиры и груз, поэтому, хочу вас предупредить. Если хотите — курите, чего уж там. Но помните, что в грузовом отделении, и будьте аккуратны. Самолёт господина президента следует точно за нами. Если будут какие-то вопросы и нужды, прошу обращаться к нашим бортпроводницам. Спасибо.

После командирского обращения ребята, сидевшие впереди, повскакивали со своих кресел и приникли к иллюминаторам правого борта. Там, на расстоянии устойчивой видимости, оставляя закрученные инверсионные следы, резал облака хищный силуэт истребителя. Бойцы загалдели, радостно реагируя на такого достойного провожатого. Покачав крыльями, МиГ ускорился и ушёл выше, затем исчез из видимости. Несколько бойцов из группы Алкоева, зная о проблеме Аслана, невзирая на то, что тот дотошно пытался её скрывать — а как, работают вместе, и летают вместе — пришли с термосом, уселись на корточки, встали рядом, потихоньку вливаясь в непростое общение чеченца и немца. Мало-помалу Аслана попустило, неприятный ком страха, поселившийся где-то в области сердца и заставлявший его биться куда чаще положенного, понемногу отступил. Закурили, и даже Берндт, первые минуты пытавшийся кривиться от удушливых дымных облаков, махнул рукой. Аслан пожалел, что любые намёки на алкоголь были жёстко пресечены Кароевым ещё на земле. Как раз достойный случай выпить. Немного, только чтоб расслабиться. Как бы то ни было, время текло — гораздо медленнее, чем хотелось бы, но Аслан знал, что в полёте оно как-бы специально замедляет свой бег, вроде как издевается, действуя ему на зло.